АНТИСТАЛИНСКАЯ ПОДЛОСТЬ

Так или иначе, реабилитационные материалы как таковые еще никогда не становились темой для научно-исторических исследований. Все предыдущие работы на указанную тему — например, труды В.З.Роговина и В.П.Наумова — опирались исключительно на цитаты из «закрытого доклада», краткий пересказ воспоминаний Хрущева и на полные безудержного бахвальства свидетельства, оставленные тем же самым автором.[196]

Ниже обсуждаются реабилитационные материалы на некоторых партийных руководителей, чьи имена были названы в «закрытом докладе» Хрущева, а содержание этих справок, постановлений сравнивается со сведениями из источников, опубликованных в постсоветский период. Как следует из таких сопоставлений, реабилитационные материалы не ставили своей целью выяснить правду о виновности или невиновности тех или иных репрессированных лиц. Да и могло ли быть иначе? Ведь даже известные нам свидетельства там вообще не рассматривались. И как знать, какие еще сведения скрываются в архивно-следственных делах, содержание которых мы пока не знаем?

Возникает вопрос: зачем вообще готовились реабилитационные справки? Если говорить о членах ЦК, упомянутых в докладе, единственное разумное объяснение состоит в необходимости вооружить Хрущева такими внешне правдоподобными материалами, чтобы его заявления о невиновности тех или иных лиц не выглядели голословными.

Но в отношении менее крупных служащих, членов партии более низкого звена и многих-многих простых людей реабилитационные справки готовились по совершенно иным причинам. Если не все, то большая их часть появилась в ответ на обращения родственников репрессированных, и лишь единичные примеры таких письменных ходатайств преданы сегодня огласке.

Однако и здесь нет полной уверенности, что рассмотрение вины или невиновности таких лиц проводилось сколько-нибудь надлежащим образом. Вот один из красноречивых примеров.

А.Ю.Тивель

Американский исследователь Дж. А.Гетти получил доступ и опубликовал краткое описание материалов из персонального партийного дела Александра Юльевича Тивель-Левита, расстрелянного по приговору суда в 1937 году. В мае 1957 года Верховный суд СССР отменил приговор в отношении Тивеля, и он был восстановлен в партийных рядах. Тем не менее в партийном досье никаких следов рассмотрения уголовного дела Тивеля не оказалось: там лишь указывается, что вынесенный ему приговор основан на противоречивых и вызывающих сомнение материалах.

С другой стороны, есть множество иных сведений о Тивеле. Из них тотчас выясняется: кого-кого, а Тивеля никак нельзя считать «обыкновенным советским обывателем», как его почему-то назвал Гетти.[197] Тивель работал секретарем у Зиновьева; в соавторстве Тивель написал книгу, которая стала официальной историей Коминтерна за первые 10 лет существования этой организации; наконец, главные из фигур на втором показательном процессе (январь 1937 года) Юрий (Георгий) Пятаков и Григорий Сокольников указали на Тивеля как на одного из известных им заговорщиков. Причем, по показаниям Сокольникова, с ним самим

Тивель установил личные связи как участник троцкистской группы, которая готовила убийство Сталина:

«Сокольников: В 1935 году ко мне пришел Тивель и сообщил, что он связан с террористической группой Закса-Гладнева. Тивель спрашивал указаний о дальнейшей деятельности этой группы.

Председательствующий: На кого эта группа готовила покушение?

Сокольников:

Мне Тивель говорил тогда, что у них было задание подготовить террористический акт против Сталина… Я был связан с Тивелем непосредственно, Тивель был непосредственно связан с группой Закса-Гладнева. Был ли Тивель сам членом этой группы, я не знаю».[198]

И еще. Упомянутый здесь Закс-Гладнев тоже работал в издательстве и приходился Зиновьеву зятем (мужем сестры). Виктор Серж описал встречу с Зиновьевым, которая происходила в 1927 году на квартире Закса как раз после провала троцкистской демонстрации против тогдашнего партийного руководства (т. е. Сталина и Бухарина) и в связи со смертью убежденного троцкиста Адольфа Иоффе, покончившего счеты с жизнью из чувства протеста; на той встрече собравшиеся обсуждали планы перехода оппозиции к подпольной деятельности.

На открытом процессе в январе 1937 года Сокольников и Пятаков назвали Тивеля; о его деятельности они, несомненно, давали показания и на предварительном следствии, только, по-видимому, гораздо более подробные.[199] Между тем имя Тивеля прозвучало на процессе, когда сам он был не просто жив, но оставался на свободе. Правда, из партии его «вычистили» еще в августе 1936 года, что, по-видимому, стало следствием состоявшегося в том же августе процесса Зиновьева-Каменева. В декабре 1936 года Тивель был упомянут Ежовым во время очной ставки Бухарина с одним из его обвинителей — Куликовым.[200]