Антоний и Клеопатра

Спор длился несколько часов. За это время они успели вместе пообедать, но у них не было настроения наслаждаться деликатесами, которые приготовили повара Октавии. Меценат наблюдал за своей жертвой, как кот за мышью, дрожа от предвкушения. «Октавия, ты ближе к истине, чем сама полагаешь, – думал он. – „Опустошенный“ – очень подходящее слово для этого нового Антония».

Наконец он ударил себя по коленям – первый признак нетерпения.

– Антоний, признай, что без твоей помощи Цезарь Октавиан не может одолеть Секста Помпея!

Антоний презрительно вздернул губу:

– Конечно, я признаю это.

– Тогда тебе, наверное, приходило в голову, что все деньги, которые тебе нужны, чтобы навести порядок на Востоке и вторгнуться в Парфянское царство, лежат в сундуках Секста?

– Ну да… приходило.

– Если так, то почему ты не хочешь перераспределить богатства справедливо, как римлянин? Неужели для тебя так важно, что, если Секст потерпит поражение, у Цезаря Октавиана кончатся неприятности? У тебя, Антоний, хватает своих проблем, но они, как и беды Цезаря Октавиана, исчезнут, едва лишь будут открыты сокровищницы Секста. Разве это для тебя не важнее, чем судьба Цезаря Октавиана? Если ты вернешься с Востока после блестящей кампании, кто сможет соперничать с тобой?

– Я не доверяю твоему хозяину, Меценат. Он думает, как бы присвоить богатства Секста.

– Так могло бы быть, если бы богатства Секста не были столь велики. Я думаю, ты согласишься, что Цезарь Октавиан хорошо считает и в бухгалтерии разбирается.

Антоний рассмеялся:

– Арифметика всегда была его сильной стороной!

– Тогда подумай вот о чем. Выращено ли зерно на его земле в Сицилии, или он захватил флот с зерном из Африки или Сардинии, Секст сам не платит за ту пшеницу, которую продает Риму – и тебе. Это началось еще до Филипп. По самым скромным подсчетам, объем зерна, которое он украл за последние шесть лет, доходит приблизительно до восьмидесяти миллионов модиев. Учитывая несколько жадных флотоводцев и остальные расходы – но не такие, какие несут Рим и ты, – Секст получил чистой прибыли в среднем двадцать сестерциев за модий. Это не фантастика! Его цена для Рима в этом году была сорок сестерциев и ни разу не опускалась ниже двадцати пяти. Это значит, что у Секста должно быть приблизительно тысяча восемьсот миллионов сестерциев. Раздели на двадцать пять тысяч – получится огромная сумма в семьдесят две тысячи талантов! Имея половину этой суммы, Цезарь Октавиан сможет накормить Италию, купить землю для ветеранов и снизить налоги! А твоя половина позволит легионерам носить серебряные кольчуги и украшать шлемы страусовыми перьями! В казне Рима никогда не было столько денег, сколько их у Секста Помпея, – даже после того, как его отец удвоил ее содержимое.

Антоний слушал как зачарованный. Настроение его улучшилось. Тупица в арифметике еще со школьной скамьи (он и его братья прогуливали бо́льшую часть занятий), он все же без труда усвоил урок Мецената. И он знал, что эта оценка состояния Секста должна быть точной. Юпитер, что за cunnus! Почему он не потрудился посчитать сам? Октавиан прав: Секст Помпей обескровил Рим, сделал его нищим. Деньги не исчезли! Деньги у Секста!

– Я понял тебя, – резко проговорил он.

– Тогда весной ты встретишься с Цезарем Октавианом?

– Только не в Брундизии.

– А как насчет Тарента? Добираться дальше, но не так утомительно, как в Путеолы или Остию. И это на Аппиевой дороге, очень удобно потом поехать в Рим.

Это в планы Антония не входило.

– Нет, встреча должна состояться ранней весной и быть короткой. Никакого пререкания или торга. Я должен попасть в Сирию к лету, чтобы начать войну.

«Да не будет этого, Антоний, – подумал Меценат. – Я возбудил твой аппетит, озвучив суммы, противостоять искушению ты, жадина, не сможешь. Ко времени твоего появления в Таренте ты поймешь, какая это огромная туша, и захочешь получить львиную долю. Ты – Лев, родился в секстилии. А Цезарь родился на границе знаков – холодная педантичность Девы и равновесие Весов. Твой Марс тоже в созвездии Льва, но Марс Цезаря в гораздо более сильном созвездии Скорпиона. И его Юпитер находится в Морском Козероге вместе с его восходящей звездой. Богатство и успех. Да, я выбрал правильную сторону. Но ведь у меня проницательность Скорпиона и двойственность Рыб».

– Это приемлемо? – громко крикнул Антоний, явно повторяя вопрос.

Очнувшись от астрологического анализа, Меценат вздрогнул, потом кивнул:

– Да, Тарент, в апрельские ноны.

– Он заглотил наживку, – сообщил Меценат Октавиану, Ливии Друзилле и Агриппе, вернувшись в Рим как раз к Новому году и введению Агриппы в должность старшего консула.

– Я так и знал, – самодовольно заметил Октавиан.

– И давно ты прятал эту наживку в складке тоги, Цезарь? – спросил Агриппа.

– С самого начала, еще до триумвирата. Просто я прибавлял каждый год к предыдущим.