Антонио Сальери. Интриган? Завистник? Убийца?

«За гробом шел весь персонал императорской капеллы во главе с директором, графом Морицем фон Дитрихштейном, а также все присутствующие в Вене капельмейстеры и композиторы, толпа музыкантов и множество уважаемых любителей музыки. Не меньшее количество людей присутствовало на панихиде, состоявшейся через несколько дней в итальянском костеле, во время которой исполнен был, согласно желанию композитора, великий «Реквием», который Сальери сочинил для себя. Исполнен «Реквием» был его учениками, ученицами и многими другими музыкантами».

Ниже приводится отрывок из некролога, написанного известным писателем и музыкальным критиком Йоганном-Фридрихом Рохлицем и опубликованного в основанной им «Всеобщей музыкальной газете» (Allgemeine Musikalische Zeitung) в июне 1825 года:

Суровый шторм, который сейчас уносит нас в весну, погасил чуть теплившееся пламя жизни в одном из наших самых искусных, самых образованных и самых знаменитых музыкантов. <…> И если смерть Сальери сегодня не вызывает сенсации и причиняет боль только людям близким к нему, это никоим образом не умаляет его достоинств, каковые не принадлежат моменту и не уходят с ним. Это также не означает несправедливости современников и их непризнания упомянутых достоинств. Это, скорее, следствие обстоятельств, частично вытекающих из продолжительности его жизни, <…> и частично из-за отсутствия восприятия его поздней деятельности, которая не была доступна широкой публике.

На Центральном венском кладбище (Wiener Zentralfriedhof) в районе Зиммеринг, одном из крупнейших кладбищ в Европе, на могиле Сальери был поставлен скромный памятник, который и сейчас хорошо известен любителям музыки со всего мира[65]. Он находится в двух шагах от знаменитой Аллеи композиторов, где похоронены Бетховен, Брамс и Штраус. В двух шагах от того места, где сооружен памятник на символической (где находится подлинная — неизвестно) могиле Моцарта.

Памятная доска на могиле Сальери

А о том, как любили Сальери его ученики, может свидетельствовать следующая надпись на его могиле, сделанная австрийским композитором и дирижером Йозефом Вайглем:

Ruh sanft! Vom Staub entblößt,Wird Dir die Ewigkeit erblühen.Ruh sanft! In ew’gen HarmonienIst nun Dein Geist gelöst.Er sprach sich aus in zaubervollen Tönen,Jetzt schwebt er hin zum unvergänglich Schönen.

Перевод этой надписи выглядит примерно так:

«Упокойся с миром! Очищенный от праха // Процветай вечно // Упокойся с миром! В вечной гармонии // Твой ум отныне раскрепощен // Он выразил себя в волшебных звуках // А теперь он плывет к нетленной красоте».

А о Йозефе Вайгле (1766–1846) можно сказать следующее: его отец, виолончелист Йозеф Франц Вайгль, не хотел, чтобы его сын стал профессиональным музыкантом. По его настоянию Йозеф изучал медицину, к которой не чувствовал призвания, и только вмешательство Сальери, взявшего Йозефа к себе на бесплатное обучение, примирило Вайгля-отца с выбором Вайгля-сына. «Он спас меня, — писал позже Йозеф Вайгль о Сальери, — я обязан ему всем, чем я стал». С середины 1780-х годов Вайгль-младший был ассистентом Сальери в Венской придворной опере. А в 1790 году, после ухода Сальери с поста капельмейстера Придворной оперы, Вайгль занял его пост, но при этом имел право только дирижировать, но не писать оперы (этот запрет был снят в 1792 году новым императором Францем I).

Как и почему Пушкин сделал это?

Итак, композитор, педагог и дирижер Антонио Сальери был одним из наиболее знаменитых деятелей европейской музыкальной культуры рубежа XVIII–XIX веков.

Д. К. Самин в своей книге «Сто великих композиторов» пишет:

«Как художник он разделил судьбу тех прославленных в свое время мастеров, чье творчество с наступлением новой эпохи отодвинулось в тень истории. В жанре оперы-сериа он сумел достичь такого качественного уровня, который ставит его лучшие произведения выше большей части современных ему опер. С именем Сальери связана большая глава в истории оперного театра Австрии, немало сделал он для музыкально-театрального искусства Италии, внес вклад и в музыкальную жизнь Парижа».

Тем не менее, посмертный позор Антонио Сальери, к которому в значительной степени приложил руку А. С. Пушкин, растянулся на два века. Когда в 1850 году наступил 100-летний юбилей Сальери, сама мысль отмечать его у нас в стране показалась кощунственной. «Промолчали» и в 200-летие «отравителя».