Антропогенез. Звезды созданы не нами

Не сказать, что Шрам привязался к Отцу, но новый рожок он с трудом вставлял в автомат, сверля глазами Адада. Прилив ненависти выдергивал из уныния, и лишь желание убить за своих заволакивал его разум. Передернув затвор, он опять безуспешно старается попасть в прячущуюся тварь, но расстояние и мутанты не дают делать прицельных выстрелов, поглощая своими телами пули. Руки не слушаются, и заклинивший патрон выводит Шрама из тупой ярости. Камико вытерла руки от крови, в ее глазах читается скорбь. Она старается подобрать правильные слова, но часть стены возле завала обрушивается, не дав произнести ни слова.

– Прорыв! Надо уходить! – кричит Шрам, стараясь заглушить рев мутантов.

Твари, сметая друг друга, вывалились из тоннеля, разбрасывая куски обрушившейся стены. Паразиты, мутировавшие собаки, изменившиеся до неузнаваемости люди, мимики и подражатели, подстегнутые невидимыми кукловодами, стали заполнять пространство. Шрам, видя их поток, бросил затею попасть в Адада и, дернув Ареса за руку, поднял его с колен, затем рывком притянул к себе и, срываясь на крик, скомандовал:

– Соберись, тряпка, ты им не поможешь, надо уходить!

Но Арес был растерян, и Шраму пришлось отвесить ему оплеуху:

– Твоя самая главная задача унести Сестру! Ты понял, Арес! Уходим!

Вроде услышал, он поднимается и берет ребенка на руки, Шрам переводит взгляд на тело Отца. У того не было шансов, кроме оторванной руки, есть пару колотых ран, пробитые легкие, возможно, что-то еще из органов.

– Уходим! – кричит Шрам, доставая из нагрудного кармана детонатор. Камико достала меч и одним ударом умудрилась перерубить нападавшего резвого мутанта. Остальные же твари не пытались нападать поодиночке и начинали образовывать полукруг, чтобы напасть со всех сторон разом. Осознание того, что они в ловушке, словно кипятком обдало Шрама. Твари вот-вот просто растопчут и разорвут еще не пришедших в себя бойцов. Шрам инстинктивно отшагнул назад, обводя взглядом все окружающее пространство, что уже все больше и больше походило на огромный растормошённый муравейник.

Судьба не лишена иронии, и в тот момент, когда Шрам уже был готов отправить в кучу мутантов пару гранат, он встретился взглядом с Ададом, который протискивался среди прущих мутантов через образовавшийся проем. Эта короткая встреча глазами передала Шраму его страх и радость, это придало ему сил. Шрам, не отрывая взгляда, стараясь перекричать весь шум, прокричал так, чтобы его позыв можно было понять, даже не услышав:

Ты не уйдешь, падла, я всех твоих сородичей положу тут, дай мне чуток больше времени! – и уже не стараясь кричать, а уже шепча словно мантру, Шрам продолжил:

– Пока ты падла протискиваешься среди мерзких созданий, успев мне изрядно нагадить, мой организм уже переваривает три горошины мутагена. А это значит, что у меня появилось время обдумать сложившуюся ситуацию. Мои рефлексы, мысли и все остальное разогнались по максимуму, и теперь я жду только выхода всей этой энергии, покойся с миром, падла!

Шрама затрясло и он, закрыв глаза, подключился к сети сознаний мутантов и ощутил себя ярким светящимся разумом, окружённым сотнями врагов. В этот момент множественные сознания уже бросились к ним, Шрам не стал медлить и коротким импульсом приказал: «замереть всем». Сеть дрогнула, волны возмущения и боли пронеслиcь по ней, мутанты, словно оглушенные, потеряли вдруг интерес к Шраму и замерли, подчинившись команде. Шрам воспользовался секундным замешательством и сквозь сеть дотянулся до сознания Адада. Ярость придала ему сил, и он впился в сознание, пожирая его медленно и неотвратимо. Когда сознание Адада погасло, Шрам ударил по мелким мутантам, которых он просто смёл порывом, как сдувает ураган постройки.

Адад был мертв, и первые ворвавшиеся мутанты были мертвы, как и все создания в коконах. Удар получился невероятной силы, но расслабляться было рано. Арес подчинился команде, и уже давно был у Голиафа, оставив ребенка на полу и заняв боевую стойку рядом с фантомами. Взрыв в пещере ударил неожиданно больно по ушам, и пыль заволокла все пространство. Минут десять ничего не происходило, и Мико, не меняя курса, вывела Шрама к фантомам, еле светившимися в пыли. Шрам и Мико кашляли, стараясь вытолкнуть пыль из легких. Прошло десять минут, прежде чем он смог членораздельно сказать хриплым голосом:

– Адад мертв. Я убил его. Арес, ты нам нужен. Прости за Отца и Сета!

Арес молчал, но во взгляде читалось презрение и ненависть. Шрам почувствовал, что он винит его, но разговаривать на эту тему настроения не было.

Из глубины почти вертикального туннеля, сделанного кораблем, донесся голос Голиафа:

– Зайдите внутрь, фантомы будут охранять вход.

Никто не стал возражать, а два фантома, поменяв боевые стойки, встали, перекрывая проход. Новый тоннель образовался через полчаса почти рядом со входом, через который группа Шрама зашла в эту пещеру. Бойцы успели перевязать раны и осмотреть снаряжение, подготовившись к финальной битве.