Антропоцентризм

Вообще-то интересная девчонка. То пытается командовать им, то просит, то мнется. Дима вспомнил, как неделю назад Оля, такая перепуганная и несуразная сейчас, шикарно сидела рядом с ним и курила. Она держала сигарету согласно последней моде, согласно последней же моде выпускала дым и повторяла одну и ту же фразу: «Ты знаешь, я хотела тебе кое-что сказать… Я непременно должна тебе сказать… Я должна…» И так от сигареты к сигарете.

— Перекрестись немедленно!

Дима едва не процитировал знаменитую фразу Буратино: «У самой голова фарфоровая, а туда же — воспитывать!» Однако вместо этого лениво протянул:

— Итак, что у нас на очереди? Кажется, убийство невинного. Или невиновного? Впрочем, и то, и другое у нас — пожалуйста.

Тамара поигрывала оставшейся чашкой.

— Как ты можешь? — прошептала Оля.

— Это запросто, девочка. Вот в газете как-то было: жил себе маньяк…

— Дима! — Оля закусила губу и отвернулась.

— Жил он себе и убивал кого хотел. Следователь решил, что орудует банда. И засудил человек десять. Пока разобрались, что к чему, маньяк тридцать женщин зарезал.

— Прекрати!

— А один из тех, кого засудили, умер. Чем не невинно убитый? Или мафия пошалит. Или новорожденного в мусоропровод выбросят. Так?

Никто не отвечал.

— «И невинно убиенных сила правды воскресит», — процитировал практикант. — Максим Горький, девятый класс. Кого-то там сейчас…

Его рассуждения оборвал резкий звонок.

— Это из приемного покоя.

Тамара первой бросилась в коридор, Оля и Дима — за ней.

Похоже, последний подземный толчок переполошил всю больницу. В палатах горел свет. «Ходячие» больные стояли в коридорах. На полпути бегущих встретила испуганная Вера Павловна. Она так и не успела уйти домой.

— Давайте, давайте! Там…

Пол коридора задрожал. Дима споткнулся и растянулся во весь рост. Когда он поднес к глазам ладонь, то обнаружил, что к ней прилип совсем крошечный СТАСИК. Наверное, задавил, когда упал…

Здание тряхнуло так сильно, что одно из оконных стекол лопнуло. В коридор ворвался леденящий мокрый вихрь. С потолка свалился порядочный кусок штукатурки.

— Проклятые землетрясения! — выругался практикант. Он поднялся и побежал дальше, на ходу соображая, почему это все они удрали из дежурки. То ли не было сил там оставаться, то ли… Чертовщина какая-то!

В приемном покое двое санитаров поддерживали под локти худущую и бледную как смерть женщину лет тридцати пяти на вид. Синие круги под глазами и заношенное платье на ней были одного цвета. Со всей троицы струйками стекала вода.

Дима сразу заметил, что внутренняя сторона левой руки женщины опухла и покрыта красными точками. Глаза безумно блуждали по потолку. Такое он когда-то видел. На самом деле женщина гораздо моложе…

— Идиоты безмозглые, какого черта вы ее сюда притаранили?! — набросился практикант на санитаров. — Она же наколотая! Кретины! Ее в наркологичку надо!

Санитары не успели ответить, потому что женщина пронзительно завопила и вырвалась от них. В следующую секунду она уже корчилась на полу, инстинктивно упираясь ногами. Ее не такой уж маленький, как казалось, живот ходил ходуном.

— Воды давно отошли, — виновато пояснил один из санитаров. — Ее бы, конечно, лучше в роддом, но не успеваем. У машины заднее колесо прокололось. Лучше уж сюда, раз застряли.

Все неподвижно замерли вокруг женщины. Застыл в нерешительности и заспанный дежурный врач, которого наконец привела Вера Павловна. Сама же старая санитарка пребывала в растерянности лишь несколько секунд.

— Ну, чего стали как остолопы? — крикнула она и бросилась к женщине. — Тужься, милая, тужься! Тамара, помогай! А вы все стойте подальше…

Роды протекали долго и мучительно. Дима не мог глядеть ТУДА. Несмотря на весь свой скептицизм он чувствовал: происходит что-то НЕ ТО… Практикант уставился на подоконник. Там таракан снес огромную кубышку. Ее окружили черным кольцом другие тараканы и чего-то ждали, беспокойно шевеля усами. Вопреки обыкновению у Димы почему-то не поднималась рука передавить насекомых. Он ждал вместе с ними. Ждал СОБЫТИЯ.

Очнулся он от забытия наяву, когда наркоманка вскрикнула особенно надрывно и тут же обессиленно застонала. Дима обернулся и увидел, что Оля брезгливо держит щуплое сизое тельце.

— Мертвый. Ребенок мертвый, — сообщила она.

Пол гулко завибрировал. В мозг практиканта ржавым штопором вворачивались слова: «Седьмое знамение. Родится ребенок без души.» Что значит «без души»? Может, это и есть МЕРТВЫЙ? Сколько их появляется на Земле в течение минуты?..

Всю свою злость Дима обрушил в виде сокрушительного удара кулака на тараканью кубышку. Насекомые как подкошенные свалились на спинки и задрыгали лапками. Наркоманка дико завизжала.

И НАЧАЛОСЬ. По полу побежали волны. Доски встали на ребро. Из щелей пахнуло жаром. Потолок покрылся сетью трещин. Из них посыпались тараканы. Они отчаянно цеплялись лапками, но под действием противно-мелкой дрожи всего здания неумолимо сползали по наклонившимся доскам.