Анжелика. Королевские празднества

Постановление:

Филибер Вено, генеральный прокурор по делам епископства Тулузы, в качестве истца обвиняет в преступной магии и колдовстве мессира Жоффрея де Пейрака, графа де Моренс, ответчика.

Учитывая, что названный Жоффрей де Пейрак в достаточной мере уличен в том, что он отрекся от Бога и предался дьяволу, а также неоднократно призывал демонов и общался с ними, наконец, неоднократно прибегал к различного рода колдовству…

По указанным обвинениям, а также и по многим другим, передан под юрисдикцию светского суда для вынесения приговора за его преступления.

Постановление вынесено 26 июня 1660 года Ф. Вено, на что вышеназванный де Пейрак, никем к тому не побуждаемый и не принуждаемый, заявил, да свершится воля Господня!

Дегре объяснил:

— На менее загадочном языке это все означает, что церковный суд, осудив вашего мужа заочно, то есть без ведома обвиняемого, заранее признал его виновным и передал его дело в светский королевский суд.

— И вы полагаете, король поверит такому вздору? Все это — плод зависти архиепископа, который хотел бы властвовать над всей провинцией и верит россказням недалекого, полубезумного монаха Беше!

— Считаться стоит только с фактами, — отрезал адвокат. — Итак, очевидно, что архиепископ во всей этой истории тщательно старается остаться в тени: посмотрите, в самом акте не указано даже его имя, и тем не менее нам ясно, что именно ему мы обязаны первым судом за закрытыми дверями. Зато имеется королевский указ о взятии под стражу без суда и следствия, подписанный королем и канцлером Сегье, президентом трибунала. Сегье честный человек, но слабый. Он стоит на страже судебной системы. Указ короля для него — всё.

— Но если начнется суд, ведь все равно им придется считаться с мнением присяжных заседателей?

— Да, — поколебавшись, признал Дегре. — Но кто назначит присяжных заседателей?

— А чем, по вашему мнению, грозит моему мужу судебный процесс?

— Пыткой, сначала обычной, затем чрезвычайной, а потом — костром, мадам!

Анжелика побелела, к горлу подступила тошнота.

— Но все же, — повторила она — они не смогут осудить дворянина столь знатного рода, основываясь только на глупых россказнях!

— Они их используют только как повод. Хотите знать мое мнение, мадам? Архиепископ Тулузский вовсе не собирался предавать вашего мужа светскому суду. Несомненно, он рассчитывал, что церковного суда окажется достаточно, чтобы смирить гордость графа и сделать его покорным Церкви. Но его преосвященство, затеяв интригу, сам того не ожидая, завел дело слишком далеко. Знаете почему?

— Нет.

— Потому что есть кое-что еще, — произнес Франсуа Дегре, поднимая палец. — Очевидно, у вашего мужа были завистники и множество врагов, которые поклялись его уничтожить. А интрига архиепископа пришлась им как нельзя кстати. Прежде врагам потихоньку подсыпали яд. Теперь в моду вошел другой, законный способ избавляться от них: обвинение, суд, приговор. И совесть спокойна. Если состоится слушание дела вашего мужа, поводом для обвинения послужит колдовство, но настоящего мотива мы не узнаем никогда.

Перед Анжеликой вновь мелькнуло видение ларца с ядом. Сказать ли о нем Дегре? Она колебалась. Если сказать, то, возможно, это вызовет необоснованные подозрения, еще больше запутает и без того неясные следы.

Анжелика робко спросила:

— А что за мотив, который вы подозреваете?

— У меня нет ни малейшей идеи. Все, о чем я могу вам сообщить, — то, что, едва сунув нос в это дело, я испугался, поняв, какие высокопоставленные лица замешаны в нем. Короче говоря, я повторю вам то, о чем говорил накануне: след ведет к королю. Если он подписал приказ об аресте, значит, он арест одобрил.

— Подумать только, — прошептала Анжелика, — когда он просил Жоффрея спеть для него и говорил ему самые любезные слова, он уже знал, что его арестуют!

— Вполне возможно. Наш король прошел хорошую школу лицемерия. Как бы то ни было, лишь он один может отменить приказ о тайном аресте. Власти Телье, а тем более Сегье, или других им подобных судейских здесь явно недостаточно. А пока король не приехал, нужно пробовать обратиться к королеве-матери, она имеет большое влияние на сына, или к его исповеднику-иезуиту, или даже к кардиналу.