Анжелика. Путь в Версаль

— Ты о чем, Черный Хлеб? Что я опять не так сделала?

— Ты-то ничего плохого не сделала. Зато твоя подружка…

— Кто?

— Подружка, она уж с неделю тебя обхаживает. Давеча сам видел, как она из твоего дома выходит.

Анжелика вспомнила, что в тот день к ней с ответным визитом приходила мадам де Бренвилье.

— Дама невысокого роста, в малиновой накидке?

— Вот уж не знаю, малиновая у нее накидка или нет, но кое-чего я знаю наверняка и вот говорю тебе: берегись ты этой пигалицы… как самого дьявола.

— Послушай, Черный Хлеб, это ведь мадам де Бренвилье, родная сестра лейтенанта полиции.

— Ну и пущай! А я тебе говорю, берегись ее.

— С какой стати?

— Это долгая история. Как-то раз на улице было холодно, а я заснул на паперти церкви Святой Оппортуны. Проснулся уже в Отель-Дьё. Одеяла, матрас, занавески, колпак на голове… моим вошкам никогда еще так тепло не было. Да только ходули никак меня не слушались… Пришлось куковать в Отель-Дьё… А что поделаешь!.. И была там одна дама, которая повадилась нас навещать. Приносила варенье, ветчину… добрая такая дама. Но что-то вот все больные, которые ели ее гостинцы, дохли как мухи. Ну, у меня-то глаз наметанный, я один это все и заприметил. И вот в один прекрасный день подходит она ко мне и говорит елейным таким голоском: «Вот немного сладостей, бедняжечка мой». — «Ну уж нет, — говорю я ей, — дудки, я пока что не собираюсь на встречу с Господом Богом! Не хочу помирать! Еще чего!» Ух, какие она глазищи-то вылупила! Адский огонь в них полыхнул. Потому я тебе и говорю: берегись, Маркиза Ангелов, это не та подружка, к которой стоит в гости ходить.

— Какой ты все-таки выдумщик, бедняга Черный Хлеб!

— Это я — выдумщик?.. Нет уж!.. Я своим глазам верю. А еще я знаю одного слугу, которого звать Лашоссе, он из челяди господина де Сен-Круа, ухажера этой Бренвилье, так вот этот Лашоссе порассказал мне много всяких странных историй.

Анжелика задумалась. Имя де Сен-Круа она слышала во время нападения на дом старого Глазера, где сама же и обнаружила мышьяк. А Дегре однажды сказал: «В наше время преступников следует искать не на улицах, но совершенно в иных местах. Например, в роскошных салонах».

Анжелика вздрогнула. Прекрасный, тихий квартал Маре! Сколько же трагедий скрывается за массивными воротами, увенчанными каменными гербами! Видно, не найти на этой земле спокойного места…

— Договорились, Черный Хлеб. Я больше не стану ходить в гости к этой даме. Спасибо тебе за предупреждение.

И она отправилась в кухню за бутылью вина и большим куском копченого сала.

— Твоя котомка что-то не слишком тяжела, Черный Хлеб.

Старик посмотрел на уходящую вдаль заснеженную улицу, которая была его единственным жилищем, и подмигнул:

Ах, бедные нищие, их удел — злоключение,Богаты они лишь грядущим везением.

Вслед за пройдохой пилигримом появился полицейский, вечно сующий свой длинный нос в чужие дела. После переезда в Маре Анжелика окунулась в светскую жизнь и редко виделась с Дегре, причем каждый раз эти встречи вызывали у нее некоторую неловкость. Несмотря на тактичность полицейского, она никак не могла забыть то жестокое, но вместе с тем сладостное испытание, которому он ее подверг. Рядом с ним она чувствовала себя слабой, а потому опасалась своего бывшего адвоката.

Услышав о визите Дегре, Анжелика поморщилась и спустилась к нему с мрачным видом. Полицейского провели в малый кабинет, туда, где госпожа Моренс обычно принимала служащих и поставщиков.

— У вас не слишком довольный вид, мадам, — весело усмехнулся Франсуа Дегре. — Неужели из-за моего визита? А я всего лишь пришел поздравить вас с приобретением чудесного дома. У вас просто талант проворачивать удачные сделки. Одному Богу ведомо, как вам это удается…

— Может, Богу и неведомо, — ответила Анжелика, — зато не сомневаюсь, что вы знаете все. Не стоит лицемерить, господин полицейский, говорите откровенно, с какой целью вы удостоили меня своим визитом.

— Итак, когда речь заходит о деле, вы, как всегда, прямолинейны. Хорошо! Давайте перейдем к делу. Среди ваших соседок и подруг, насколько мне известно, числится прелестная мадам де Бренвилье. Не могли ли бы вы при случае представить ей меня?

— Почему вы обращаетесь с такой просьбой именно ко мне? Будучи полицейским, вы без труда можете познакомиться с ней при посредничестве ее брата.

— Совершенно верно, но я не хочу представляться ей в таком качестве. Я мог бы, скажем, превратиться в одного из ваших молодых благородных друзей, очарованных прекрасными глазами мадам де Бренвилье, который горит желанием поухаживать за ней.

— Но зачем, — переспросила Анжелика, бессознательно сжимая руки, — вы просите об этом именно меня?

— Так ведь вы довольно много знаете, милая, и могли бы быть мне полезны.