Апельсины у кромки прибоя. Истории из жизни репортёра

«Страшная Скилла живет искони там, без умолку лая… / Мимо ее ты пройдешь с кораблем, Одиссей многославный. Мне кажется, это место известно многим. Его изобразил великий художник Иван Айвазовский на картине «Пушкин у гурзуфских скал». На карте в сумраке черноморско-гурзуфской ночи хорошо просматривается Аю-Даг, а ближе к Пушкину находится мыс-скала. В скале этой, между прочим, имеются два грота, выбитые морскими волнами. Доступны они только с моря. Первый, Пушкинский, представляет собой высокую нишу со стрельчатой аркой у входа. В солнечный день тишину его нарушают лишь легкие всплески прибоя и шум крыльев залетающих в грот голубей. А под водой имеются многочисленные пустоты, своды и узкие коридоры, завершающиеся подводными залами-озерами. В прадавние времена пустоты грота Пушкина находились в верхней кромке воды и поэтому даже незначительное изменение настроения моря — при возвратной ударной волне, создавало тут грохот и лай, о котором и упоминал Гомер.

Уважаемые читатели, наверное, уже догадались, ЧТО увидел со скалы, запечатленной Айвазовским, молодой Пушкин, не раз бродивший по тамошним местам.

Просторным зелено-синим [от дымки] амфитеатром спускается к мысу гряда гор. Почти в центре ее — перевал Гурзуфское седло, один из древнейших путей, ведущих на Южный берег. Не так давно [при прокладке газопровода Ялта — Алушта] там было обнаружено святилище, относящееся к седьмому веку до нашей эры. За самим же седлом скрывается высочайшая вершина Крыма гора Роман-Кош [высота 1545 метров].

Как я думаю, восхитившись горами, окинув взглядом Аю-Даг, Пушкин, наконец, обернулся к морю. И замер… Линия побережья Гурзуфской бухты — от самой ее западной оконечности до Аю-Дага, вызвала в воображении поэта ассоциацию с гигантским луком с натянутой [в сторону гор] стрелой.

И Пушкин не удержался — добавил этот образ в сказку о Руслане и Людмиле. Надеюсь, привередливые ценители и знатоки творчества Александра Сергеевича не вознамерятся уличить меня в подтасовке фактов: дескать, в Гурзуф поэт уже с готовой сказкой приехал. Это так, но не совсем. Увиденное Лукоморье, кота-ученого и ступу с Бабой-Ягой Пушкин поместил во вступление к первой песне сказки. Ни в чем не нарушив остального текста.

2006, 2015

***

Трижды спасенная фреска

Любопытную информацию я однажды обнаружил на неофициальном сайте МДЦ «Артек». В конце XIX века, оказывается, расположенное к востоку от Гурзуфа имение Суук-Су купил действительный статский советник, талантливый инженер Владимир Ильич Березин. Состояние, заработанное на постройке железнодорожных мостов в Сибири, позволило ему основать курорт, созданный с большим вкусом и по уровню комфорта соответствующий лучшим европейским стандартам. Первых посетителей курорт принял в 1903 году. К сожалению, сам Владимир Ильич до этого дня не дожил: в 1900 году он умер от рака горла. Дело мужа продолжила жена — Ольга Михайловна Соловьева. И продолжила весьма успешно. Вскоре курорт Суук-Су становится весьма популярным. Здесь побывали Бунин, Куприн, Чехов, Шаляпин, Суриков, Коровин и даже эмир Бухарский. В 1913 году курорт посетил даже император Николай II.

В память об умершем муже Ольга Соловьева на возвышающемся в самом центре имения холме построила часовню-склеп. Планировалось, что это будет родовая усыпальница Березиных-Соловьевых. Но так сложилось, что Владимир Березин оказался единственным погребенным там человеком — в годы Гражданской войны Ольга Михайловна эмигрировала. Позже мародеры вскрыли склеп и, обобрав погребение, выбросили из него останки Березина. Местные жители повторно их захоронили, но уже в обычной могиле.

В 1922 году элитарный курорт приглядело для себя правительство СССР — на его базе организовывается дом отдыха для высокопоставленных «слуг народа». На часовню долго не обращали никакого внимания. О шедевре архитектора Краснова вспомнили только в тридцатых годах, когда для каких-то хозяйственных нужд понадобился мрамор, которым склеп был обшит изнутри. Рабочим, снимавшим мраморную облицовку, было заодно дано указание сбить мозаичную икону с образами св. княгини Ольги и св. князя Владимира [небесными покровителями Ольги Соловьевой и Владимира Березина]. Мол, негоже, что на территории правительственной дачи такое мракобесие наблюдается.

Вот тут и свершилось первое чудо. «Рабочие тогда отбили только правый нижний угол, — рассказал местный краевед, хранитель музея истории „Артека“ Владимир Свистов. — Удивительно, но удар молота сокрушил только фрагмент, на котором ничего, кроме фона, не было, — фигуры святых ничуть не пострадали, хотя от отбитого куска изображение св. Ольги отделяет буквально несколько миллиметров! Что заставило рабочих остановиться — неизвестно». Но это «что-то» оказалось сильнее страха попасть в «поповские пособники» со всеми вытекающими для тридцатых годов последствиями. Так икона уцелела первый раз.