Апельсины у кромки прибоя. Истории из жизни репортёра

Однако, как член «Южного общества», он был арестован и заточен в крепость, но не был осужден. Его отпустили на свободу, но ненадолго, вскоре он был вновь арестован уже по делу об участии в польском восстании 1830—31 годов. И снова выпущен за недоказанностью улик.

***

Из крымских сонетов Адама Мицкевича

Аюдаг

Люблю смотреть в простор с вершины Аюдага,

Как толпы грозных волн идут на приступ скал:

Сомкнулся черный строй и брызги расплескал —

Искрится, словно снег, серебряная влага.

Прибой, как рать китов, влечет вперед отвага,

Таранит берега и вспять уходит вал,

Но мечет на песок то жемчуг, то коралл,

Когда перекипит волны взбешенной брага.

Подобная волнам, все красит в мрачный цвет

Бушующая страсть, о юноша-поэт!

Но перед Музою смирится непогода,

Пронесшейся грозы повыветрится след.

И вдохновение, и радость, и свобода,

Бессмертные в веках, украсят твой сонет!

***

Николай Эрнст Бартоломей Ангорн фон Гартвис, 1793 — 1860.

Русский ученый в области садоводства и акклиматизации растений, второй директор Императорского Никитского ботанического сада (1827—1860), почетный член-корреспондент Российского общества любителей садоводства (1835—1860).

Пребывание в имении Артек — с 1825 по 1860 год. В 1832 году Гартвис купил часть имения [61 десятину] у графа Олизара. Николай фон Гартвис заложил в своем имении парк, в котором флористическое богатство не уступало Никитскому ботаническому саду [высадил более 100 видов деревьев и кустарников из разных стран мира].

***

Фамильный склеп Николая Андреевича фон Гартвиса

[парк Гартвиса-Виннера в «Артеке»]

Построен в 1855 году. Автор проекта неизвестен. В склепе была похоронена в 1855 году жена Николая Гартвиса: Елизавета Федоровна, урожденная баронесса Розен из Дерпта.

Над склепом была построена часовня с беломраморной скульптурой, изображающей ангела-хранителя.

В годы Гражданской войны сооружение было разграблено, часовня разрушена.

В 1947 году при проведении земляных работ в парке была найдена статуя ангела-хранителя, которую передали Ялтинскому отделению Союза художников СССР.

[Фото из открытых Интернет-источников]

Гурзуфская бухта и Аю-Даг

Дом хозяев курорта Суук-Су Владимира Березина и Ольги Соловьевой [построен по проекту Владимира Березина]

История 37-я. Мое открытие Лукоморья [часть 3-я]

ПОБЫВАТЬ в Гурзуфе и не восхититься панорамой Гурзуфской бухты, открывающейся с Мертвой долины, — непростительно. И пусть не смущает вас название: мертвые там с косами не стоят. Хотя со стороны эта возвышенность [она гораздо ниже окружающих гор, поэтому и прозвана «долиной»] действительно выглядит мертвой. Даже птицы над ней, как утверждает местное население, не летают. И я их там не видел. А вот морем с долины любовался. Многократно. И вот что в связи с этим я вам хочу сказать: стоит однажды взглянуть на Черное море с Мертвой долины, чтобы засомневаться: а не ошибочно ли мы его черным называем? Это о нем ведь запорожские казаки любовно говорили: «Наше самэ сынэсэньке море».

На мой взгляд, в название ошибка могла вкрасться вот откуда. Когда-то крымское море [обзову его так условно] величалось Чермным. Потому что принадлежало Чермной Руси. А потом какой-то не великий знаток языка пометил его на карте Черным, что совсем не идентично названию Чермное [т.е., Багряное]. Но нас сейчас не названия интересуют. Вы обратите внимание, насколько низко облака спускаются к Мертвой долине! Так и думается: разбежишься сейчас, наберешь побольше воздуха в легкие для радостного возгласа — и взлетишь высоко-высоко… прямо к облакам.

И останется под тобой полулунный пейзаж: необычное нагромождение камней и почти полное отсутствие растительности. Кстати, я замечал не единожды: ближе к полудню жители Гурзуфа группками и по одиночке поднимаются на Мертвую долину с самодельными, приличных размеров, сачками и скоро так, размахнувшись от души, ловят облака. Затем быстро сворачивают сачки и уносят добытое в небесах в город. Зачем это делается, я так и не понял. А спросить постеснялся. Подумал: за дурачка примут.

Камни на Мертвой долине — неправильные, как сказал бы Винни Пух. Вроде бы, на обломки метеоритов они похожи, но — со сглаженными углами, не острые. Поднимешь один — кроху какую-нибудь, и сказочное существо на ладони окажется. Поднимешь другой — профиль древнего человека увидишь.