Апофеоз алкоголика Фуфыркина

Отобранные участники за шесть месяцев до проведения олимпийских игр попадают в ведение олимпийской комиссии, которая призвана лишить их возможности принимать допинг. Участники сами выбирают вид спорта, в котором хотят участвовать, и проходят тренировки.

Для России квота составляет две тысячи человек. Участники выбираются случайным образом, критерием отбора является индивидуальный налоговый номер.

Лозанна, 22 января сего года.

Николаич отдышался после сложного текста, убрал папку обратно в портфель и посмотрел на присутствующих. Присутствующие вновь ответили недоуменным молчанием.

– Короче – продолжил Николаич, сняв очки – вы все едете на летнюю олимпиаду. Скоро мы с руководством города решим, что делать дальше, а пока ждите. Вопросы есть?

– А можно отказаться? – спросил кто-то.

– Так как речь идет о защите чести страны, выступление на олимпиаде приравнивается к призыву на военную службу, поэтому отказ должен быть веско мотивирован. Короче говоря – нет.

– Но у меня двое детей маленьких – заупрямилась Петровна.

– Не волнуйся. На время соревнований определим твоих детей в детский дом. Там сейчас хорошо. Койка практически у каждого своя. Кормят три раза… А как весна настанет, так еще и тепло будет. Не жизнь, а рай.

– А у меня судимость непогашенная – заметил таксист.

– Не волнуйся, олимпиада – вопрос чрезвычайной важности. Все вопросы мы уладим.

На этом Николаич счел свою миссию выполненной, и покинул комнату.

Снова воцарилось молчание. Каждый пытался осмыслить неожиданное известие.

Тишину нарушил задорный смех таксиста.

– А я знал, что все будет хорошо. Ведь не могут просто так забрать честного человека на улице и посадить в кутузку. Не те времена. А теперь мы все за границу на олимпиаду поедем. Покажем там этим буржуям, чего мы стоим!

Фуфыркин тоже улыбнулся. Словно камень с души упал.

– Я понимаю, что сейчас еще утро, но все-таки, это дело надо обмыть!

– Где же мы возьмем? Дверь заперта, снаружи полицейские стоят, выпускают только в туалет.

– У меня есть – заверил Фуфыркин и извлек из-за пазухи бутылку.

– Да ты что, это ведь Ясеневка. Мы же ослепнем

– Ничего, тут пол-литра всего. На каждого придется грамм по пятьдесят с хвостиком. Не ослепнем.

– Так ни рюмок, ни закуски нет.

– У меня пластиковая бутылка – сказал лесоруб – сейчас мы ее разрежем и будет два стакана.

– А у меня обед. Макароны и две котлеты. Каждому хватит по кусочку – добавил Владимир.

– А я сосисок купила. Раз такое дело, берите, угощайтесь – сказала Петровна.

Глоток алкоголя расслабил присутствующих и настроил на миролюбивый лад.

– А что, здорово придумано. Участвовать может каждый. Я в футбол пойду. В школе я хорошо играл. И еще в баскетбол. Интересно, можно будет участвовать сразу в нескольких видах? – говорил таксист.

– А я, когда в техникуме училась, на гимнастику ходила – ответила Петровна.

– Таксист с сомнением оглядел ее добротные формы.

– Это я вес набрала, когда детей родила – ответила Петровна, поймав его взгляд – ничего, все таки еще несколько месяцев. Посижу на диете, потренируюсь, и буду как куколка. Вот только детей куда деть?

– У тебя вроде муж был, ему отдашь.

– Муж? – Петровна задумалась – нет уж, лучше в детский дом.

– А ты, Володька, куда хочешь? – спросил Фуфыркин.

– Не знаю. Я никогда спортом особенно не интересовался. Думаю, дадут нам какого-нибудь специалиста, который скажет, какая дисциплина каждому больше всего подходит.

– Дурак ты! Такой шанс. Сердцем надо выбирать, что больше нравится.

– Тогда я бы на плавание пошел. А вы что выберете?

– Есть у меня одна мечта. Как спорт называется, когда на конях через препятствия скачут?

– Выездка, кажется.

– Конкур – поправил кто-то.

– Вот вот, конкур. Я в детстве каждый год на все лето уезжал к бабке в деревню. А там большой конный завод. Председатель его хороший бабушкин друг был, Иван Федорович. Он меня научил на лошади скакать. Я целыми днями и ночами там пропадал. Коней пас, ухаживал, катался. Славные были времена! – Фуфыркин даже закатил глаза от сладостных воспоминаний – попрошу Ивана Федоровича подобрать мне лошаденку получше.

– Да это когда было. Небось твой колхоз давно развалился, а лошадей на мясо продали.

– Нет, пару месяцев назад померла моя бабка, ездил туда на похороны. Иван Федорович, конечно, постарел, но еще крепок. Так вот он меня на следующий день отвез на ферму. Все как было, так и осталось, даже лучше.

– Какой смысл соревноваться, все равно англичане победят. Они с двух лет на лошадь садятся.

– Ну и что? Какая разница. Зато я человеком себя почувствую. Пить брошу. Может, потом насовсем в деревню уеду. Иван Федорович мне место предлагал.

Фуфыркин мечтательно улыбнулся и допил из горлышка остатки водки.

Тем временем в кабинете мэра Зашиверска разворачивалась драма.

– Может, все-таки водки выпьешь?

– Да, какой там. Я всю ночь не спал. Снотворное, анальгин, еще черти знает что. Если я еще водки выпью, я взорвусь. Ну-ка, доставай калькулятор, давай посчитаем.

– Четыре раза уже считали. Да и какая разница…

– Давай, давай, считай.