Апокалипсис

Однако ради Ивонны ему необходимо было стать кем-то поважнее курьера. Остальные из нашей группировки знали, что у Арти есть девушка в академии, но они полагали, что она ничем не отличается от здешних девиц, разве что развлекаться с принцессой из С-5 гораздо шикарнее, и наши парни только больше зауважали Арти. Вот почему, когда Ивонна дала ему отставку, он вскарабкался ко мне По водосточной трубе и рыдал на моем плече.

Мы с Арти никогда не были любовниками, вовсе нет. Он не интересовался мной в этом смысле, а я отнюдь не стремилась соблазнить его. Это был бы просто смех: я женщина невзрачная, если не сказать некрасивая, а уж в детстве была и вовсе чучелом. Мама говорила, что это все от радиации, которой мы подверглись там, снаружи. Впрочем, она все валила на радиацию. По мне не надо было долго глядеться в зеркало, чтобы увидеть унаследованный от родителей вытянутый подбородок и близко посаженные глаза, не говоря уже о жидких, бесцветных волосах и кривых зубах. Да и фигура у меня явно подкачала: костлявая и плоскогрудая. Конечно, есть парни, которым все равно, как выглядит слот Б, главное, чтобы он годился для контакта А, но Арти был не из их числа.

И в ту ночь, когда Ивонна его отвергла, я утешала его, зная, что это самая тесная близость с ним, которой мне суждено довольствоваться. На следующий день он смастерил свой первый велосипед.

Его первый велосипед отнюдь не был шедевром: грубо сваренная рама из никелированных трубок. Но он вполне прилично ездил, и это было только начало. Мы с Дероном возглавили вместо него курьерский бизнес, поскольку неплохо освоили основы текущего ремонта наших грузовых велосипедов. Так что Арти мог теперь заняться их изготовлением. Его преподаватели по машиностроению в академии, рассказывал он, насмехались над ним за то, что он тратит время на такие пустяки. Для инженера-механика, по их словам, подошли бы гораздо более перспективные проекты, положим, разработка роботов для замены засоренных канализационных труб или инновационные расчеты по опорам для проседающих туннелей Кан-хаба.

Днем он делал то, что от него требовали, но с наступлением темноты запирал входную дверь заброшенного склада, который служил нам штаб-квартирой, раскладывал чертежи и принимался за велосипеды.

Арти считал своим главным делом снабжение ребят из Б-9, державшихся его Кодекса, надежными велосипедами. К этому времени мы больше не занимались кражами, перейдя на легальный бизнес. Мы доставляли продуктовые пакеты по всему Кан-хабу. У нас имелись особые нашивки, подтверждавшие, что мы состоим в бригаде Арти — ангелы Арти, как мы сами себя называли, — и имеем право передвигаться из сектора в сектор, а также, через общественные туннели и постройки. Администрация снабдила нас шлемами, перчатками и защитными жилетами. Кроме того, нам выдали зажимы, чтобы пристегивать гибкие, со стальной окантовкой туфли к педалям. Когда мы мчались всей бригадой, одинаково экипированные, народ останавливался и глазел на нас, разинув рты.

По мере расширения клиентуры наша зарплата, вначале установленная в виде запчастей, инструментов и одежды, все чаще принимала форму конвертируемых кредиток, которые принимались повсюду и погашались продуктами, развлечениями и всем, что душа пожелает. Я забирала свою продуктовую карточку, а все остальное отдавала Арти на материал для велосипедов — ведь они давали шанс ребятам из Б-9: шанс учиться, расти и верить в добро и ценность человека.

Но подавать надежду погибающей планете дело нелегкое.

Пока Арти старался улучшить положение дел в Б-9, за пределами щита безопасности по всему Кан-хабу жизнь катилась под гору. Растения и животные погибали от солнечной радиации, люди умирали от голода, а дети рождались такими уродами, что родители спешили умертвить их собственными руками. Всем правила жестокость, ибо жизнь была столь коротка и безобразна, что люди норовили урвать хотя бы крохи удовольствия. Давно ли снаружи верховодили чистильщики, сказать я не могу, но день, когда они прорвались в Кан-хаб через заслон охраны, я не забуду никогда.

Они ездили на допотопных мотоциклах с двигателями внутреннего сгорания, топливом для которых служил любой спирт, какой только можно было достать. Чистильщики руководствовались философией полного нигилизма: Земля и ее обитатели обречены, так почему бы не поспособствовать им на пути к полному исчезновению? Погибнут ли при этом они сами, чистильщиков не особо заботило. Из двадцати или около того прорвавшихся сквозь заслон в тот день только двое пытались спастись. Но прежде чем погибнуть, чистильщики успели уничтожить восемнадцать солдат безопасности и более сотни мирных граждан, применив огнестрельное оружие, это если не считать тех, кого они попросту задавили. Еще несколько сот человек погибли в пожарах.