Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

– Кто ж от счастья сам лично откажется. – Усмехнулась Алла. – Вот только какова цена за это счастье. По карману ли она нам. – Заинтересованно спросила Алла.

– Не знаю как насчёт вашей платёжеспособности, – а это не тот вопрос, который в данном случае имеет хоть какое-то значение, – и ваши взгляды на целесообразность трат, но цена за подлинное счастье всегда высока, иначе оно не будет оценено. – Сказал Валентин и тут же добавил. – Впрочем, всё очень индивидуально.

– Так я что-то не совсем вас пойму, Валентин Архипович, – до удивления Ромыча, серьёзным голосом озвучила своё недоумение Алла, – ваше предложение к кому всё-таки относится?

– А это только вам решать. Вы подумайте об этом, а я вместе с вами. – Сказал Валентин и, повернувшись к Ромычу, вполуоборот ей сказал. – А сейчас нам нужно идти. Но я с вами, Алла, навсегда не прощаюсь. – С чем Валентин подхватывает Ромыча и они выходят на улицу. Где Ромыч, непонятно что себе вообразив, немедленно потребовал от Валентина отчёта в его действиях в клубе. – И что всё это значит?

– Уговор. Да, кстати, он дороже денег. – Усмехается в ответ Валентин.

– Чего-чего? – ничего не поняв, переспросил Ромыч. А Валентину сейчас всё смешно и радостно, и оттого он не понимаем Ромычем.

– А того. – Даёт свой философский ответ Валентин.

– Так ты её, что знаешь? – спросил Ромыч.

– Теперь да. – Опять ничего не прояснив, а только ещё больше запутав, ответил Валентин. И Ромычу только и осталось, как махнуть на это рукой и перенаправить свой интерес на другое. – И теперь куда? – спросил он Валентина.

Валентин посмотрел по сторонам, где и задержать взгляд не на чем, – вокруг, а точнее рядом (на аллее, через дорогу, слишком далеко и неразумно заглядываться мыслью), ни одной скамейки, приятной для взгляда ног и другого привлекательного объекта для наблюдения (здесь всё зависит от личных предпочтений), – и, вернувшись к Ромычу, под видом уважения к чужому мнению, решает сбросить груз выбора на его плечи. Итак, можно сказать, всегда. Как только Валентин начинает испытывать затруднения в дальнейших планах или ему становится скучно, то он начинает проявлять внимание к мнению Ромыча. И понятно, что Ромыча такое отношение к себе не устраивает. Но так как он мало что может противопоставить Валентину, человеку совершенно неповоротливому и не сдвигаемому со своей задуманной мысли, то Ромыч и занял такую свою флегматичную ко всему позицию, где ему нет дела ни до чего.

Так что Валентин пусть даже не пытается его на такие сюрпризы провести, Ромыч и ухом не поведётся, а будет пребывать в скучности своего существования. – А хоть куда. – Только это сказал Ромыч, как его предположение насчёт Валентина (то, что он ситуативно его слушатель) тут же получило своё подтверждение – Валентин уже его и не слушает, а смотрит куда-то ему за спину. И при этом с нескрываемым любопытством, тем самым вынуждая Ромыча залюбопытствовать насчёт происходящего за его спиной. Но только не вслух и не на словах, а пока что только ушами, которые он навострил на слух. Но там ничего такого, что могло ему дать понять об объекте внимания Валентина, не доносится до него. И это совсем неудивительно, когда здесь, вообще-то, не пустой улице, а с проходящими в разные стороны людьми, достаточно оживлённо, и проходящие по проезжей части машины, тоже вносят свой шумовой эффект в местную атмосферу.

Ну а Валентин, явно специально, ничего не объясняет Ромычу и продолжает наблюдать за тем, что там, за его спиной, происходит. И Ромыч вполне уверен в том, что случись сейчас такое, что некий отчаявшийся в жизни человек, с сумасбродными мыслями насчёт посторонних людей, и в особенности к тем, кто к нему спиной стоит, увидев его спину, немедленно решит с ней разобраться с помощью отвёртки, которая для таких случаев всегда им носима с собой, то Валентин, ближе всего находясь взглядом к намерениям этого человека, даже и не подумает его об этом предупредить. А Валентину будет крайне интересно увидеть, как Ромыч из этой ситуации выкрутится, с отвёрткой в спине. Хотя нет, и Валентин всё-таки не такой бесчувственный человек, и он как-никак напарник Ромыча, и он ему сообщит об этой опасности, но только в самый последний момент, когда рука с отвёрткой будет уже занесена над спиной Ромыча.

И видимо как раз сейчас этот знаковый для спины Ромыча момент и настал – Владислав вдруг обратился к Ромычу с вопросом и при этом шепотом (а это не просто напрягло спину Ромычу, в противостоянии к отвёртке, а он в ногах одеревенел в ожидании неизвестного). – Ты за моей спиной кого-нибудь такого, за кого бы можно зацепиться взглядом, не видишь? – А вот когда Владислав произнёс свой вопрос, то Ромыч немало удивился его направленности (в противоположную сторону) и тому, что Владислав с этим вопросом обращается к нему, а не спешит обернуться и посмотреть назад. А это говорит о том, что Валентин действительно натолкнулся на что-то или на кого-то важного, раз решил придерживаться такого рода конспирации.