Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

А это её, и не пойми что всё это значит действие, требует для девушек из фойе немедленного объяснения от … От кого бы вы могли подумать? Да всё верно. От той, с кем эта, с недавнего времени ненавидимая всеми тут от всей души и самого сердца Холодная, имела разговор и близкое знакомство, а именно от Клавы. На которую сейчас все требовательно посмотрели и ждали от неё объяснений неподобающего поведения своей подруги.

А Клава, что удивительно и для неё в том числе, и ни капельки не чувствует за собой обязанности кому бы то ни было что-то объяснять. – И мне плевать, что вы все воедино обо мне думаете. Когда истина, это штучный товар, и она определяется не по тому, что все вы так решили и подумали. Истина, это категория качества и частность, а не общность. – С каждым жевком Клава всё больше отстранялась от этих злых лиц вокруг, пока они вообще не исчезли в дымке своей ничтожности перед «я» Клавы. А там и строгая дама в очках вдруг на глаза Клаве показалась, заглянула в лист со списком перед собой, затем глаза подняла, что-то вслух огласила, и пристально уставилась прямо на Клаву.

– Наверное, меня зовёт. – Рассудила Клава, поднимаясь со своего места, и вперёд до двери, в которую уже зашла эта строгая дама в очках. Здесь она, и она сама не знает, что на неё нашло, как в своё время Надежда, проделывает всё тоже самое, со своим «Бай-бай», и, зайдя внутрь, крепко закрывает за собой дверь.

Глава 14

Рассказывающая о сопутствующих всякому новому витку своего жизненного пути болях и отчаяниях, со своим желанием повернуть всё вспять.

«А вот почему такой для меня крайне важный и знаковый, и можно сказать, чуть ли поворотный момент моей жизни, не так отчётливо отложился в моей памяти? И даже спрошу себя больше. Он почему-то на каждом жизненном отрезке времени видится мне по разному», – и удивляются, а в другое время и не удивляются некоторые люди с сомнениями на свой счёт, задаваясь подчас вот такой вопросительной констатацией факта когда-то случившегося. И в зависимости от той обстановки, которая сейчас тяготеет над тем, кто себя так нервно вопросами теребит, со злобой, или удовлетворением перематывает про себя тот знаковый эпизод своей жизни, который привёл его сюда, в место просто всем на зависть, или же туда, на что, ни его глаза, ни его знакомых, лучше бы не смотрели и не видели.

А ответ на этот вопрос, пожалуй, лежит на поверхности второго, вслед задаваемого вопроса: «А что бы было, если бы судьба тогда на мой счёт по-другому распорядилась, и меня тогда сюда не взяли, а подальше спровадили?» – эта точка бифуркации, и она всегда не отчётливо различима, чтобы тебе в другой жизни дать шанс на другой свой выбор, а не как ты малодушно думаешь, всё за тебя решает твоё предназначение, судьба.

И вот с таким вопрошанием к прошлому, в лице без всякой радости, а больше несчастным, что указывает на то, с какими негативными мыслями обратилась к своему прошлому Клава, она сидела за своим рабочим столом, в одном из огромным офисов, чьё всё рабочее пространство было заставлено такими же стандартными столами и сотрудниками за ними, и сквозь себя смотрела, мало что видя вокруг себя.

– А если бы меня не взяли? – очередной раз Клава возвращается к этому, уже сколько времени назад запоздалому вопросу. И тут же себя срезает. – Да они в любом случае меня взяли. Разве не так? – И с этим аргументом Клава не может поспорить, соглашаясь сама с собой, понуро вздохнув. – Да. – Но на этом месте вопрос сегодняшнего состояния Клавы не разрешается, – оно, как понимается, не из блестящих, – и она памятливо обращается к некоторым из тех наиболее знаковых событий, который произошли с ней после того, как она была принята сюда на службу, и которые наложили свой памятливый отпечаток на неё.

Вводная.

– Я время за зря не привыкла тратить, что и своим подчинённым не рекомендую делать, вплоть до нашего навсегда расставания. – Прямо как сейчас, перед собой увидела Клава начальницу своего отдела, Леонеллу Лисс, даму не только очень, а достаточно привлекательную, чтобы вам понравиться, когда для этого даже существует много своих против и препятствий со стороны её скверного характера. К тому же она, и это нисколько не облегчает, а даже усугубляет жизнь и отношение к ней людей, посчитавших себя в силах преодолеть все эти в ней препятствия, и заинтересовавшихся всем тем, что она из себя представляет, слишком привередлива и безрассудно бессердечна в рабочих моментах, и всего того, что не касается неё. Что сразу со всем напором и упором не на такую самостоятельность и в себе действительность в Клаве, бросилось на неё в лице Леонеллы, как только она оказалась у неё в кабинете.