Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

Когда же звук каблучков затихает, что говорит о том, что их носительница останавливается, со стороны Тёзки раздаётся тихо заданный вопрос. – А…она что, там? – Где он при этом, видимо, кивнул в сторону шторки.

– Там. – Говорит иллюзионист.

– Я так не могу. – Звучит голос Тёзки, и Клаву, впавшую в мрак мыслей, в момент охватывает безудержная истерика, и она с криком: «Нет!!», начинает биться в конвульсиях, пытаясь собой пробить удерживающий её в себе бутафорский ящик для представлений иллюзионистов. И Клаве в один из поворотных моментов (она так же выкручивается всей собой) удаётся разбить ящик и вырваться из него. Где она летит вниз на пол с той подставки, на которой был помещён этот ящик и, приземлившись об пол несколько неудачно, головой об него, выпадает из своего сознания на некоторое время.

Когда же она приходит в себя, то первое, что она ощущает, то это своими руками ворс ковра под собой. Чего никак не может быть на арене цирка, где она посыпается смесью песка и опилок. А это значит, что она сейчас находится не там. – Но тогда где? – вопрошает себя Клава, вглядываясь в стоящую вокруг и перед собой темноту. – Дома? – почему-то в первый момент удивляется Клава. А когда она рукой нащупывает стоящую рядом кровать, то она облегчённо выдыхает. – Так это мне всё приснилось. – Здесь она собирается было встать на ноги с пола, но неожиданный стук в окно неизвестного предмета и качества, вбивает её в пол, заставляя резко одёрнуться в сторону окна, и нервно отреагировать взглядом в его сторону.

Но это, кажется, ветер разыгрался с ветками рядом растущего дерева, которые он запустил в сторону окна её спальни, где они постучались в окно и навели в душе Клавы столько шороху.

– Вот кому на месте точно не сидится. – В сердцах попрекнув этот заигравшийся на её нервах ветер, Клава поднялась на ноги, и чтобы себя окончательно успокоить, направилась к окну, чтобы в него заглянуть и, не увидев там ничего для себя страшного, затем вернуться в постель для продолжения сна.

Но только она выдвинулась к окну, как она на месте вгоняется в мысленный ступор от увиденного в окне – она в нём там наталкивается на человеческую тень среди веток стоящего у окна дерева, которая не сводит с неё своего взгляда, и Клава в ужасе начинает цепенеть в себе, не сводя взгляда с этой тени. А та не стоит на месте, и начинает приближаться к окну. Да так жутко это выглядит, что у Клавы нет вообще никаких сил оторвать от пола ноги, так они вросли в него от страха, чтобы броситься отсюда наутёк, сломя голову.

Впрочем, уже поздно, и эта так и не оформившаяся в человеческую зрительность тень, прижавшись к окну, блеснув своими глазами, которые у неё всё-таки есть, воззрилась на не сводящую с неё своего взгляда Клаву, и различимо для Клавы проговорила. – Не верь ему. – И что удивительно, то Клава нашлась в ответ спросить. – Кому?

– Ты знаешь, кому. – Ответила тень.

– Но почему я должны тебе верить, а ему нет? – спрашивает Клава.

– Мне потому, что ты знаешь, кто я. А ему потому, что он в ответ на твой вопрос: «Так вы его нашли?», скажет, что да. – И на этом тень, уловив моргание вдалеке молнии, резко оторвавшись от окна, пропадает из поля видимости Клавы. А Клава, вглядываясь в проблески света в окне, за которыми стояла полыхающая огнями молнии подступавшая непогода, постояла так немного, да и выдвинулась к окну. Ну а там за ним никого и не было, и даже создавалось такое ощущение, что никогда не было – так там было сейчас ненастно (ветер так разыгрался, что нагнал сюда грозу и непогоду с нею), что даже бестелесная тень поостереглась выходить на улицу, опасаясь, что её ветром занесёт в такие удалённые дали, где даже в тени тебя ждёт адская жара.

– Показалось. – Решила Клава, повернулась от окна в сторону кровати, при виде которой она во весь рот так сладостно зевнула, что и не заметила, как занырнула под одеяло и шасть, дальше спать.

А поутру она и не вспомнила о событиях этой ночи, а что уж говорить о том, чтобы делать какие-то разборы в деле отличия вымысла сна от реалий действительности, может и имевших место этой ночью. И единственное, что осталось у Клавы из воспоминаний об этой странной ночи, так это её не выспанность и завязанная на ней разбитость и рассеянность мысли. Где она, на автомате собираясь на работу, даже и не вспомнила о том, чем таким удивительным ознаменовался её вчерашний рабочий день, так экстренно для неё закончившийся. И даже новый костюм, который она обнаружила на спинке стула, не подсказал ей о совершенных ею вчера проделках на грани фола, подаривших ей этот костюм.

– А костюм ничего. – Осматривая себя в зеркало и поправляя на себе костюм, сказала Клава. – Интересно, когда это я его купила. – Спросив себя за между прочим, Клава направилась на выход из спальни, затем на выход из дома и вперёд до места своей службы.

Глава 17

Здесь много чего занимательного приводится к рассмотрению, но главное то, куда в итоге приводится Клава.