Аполлон на миллион

Я оглохла и одновременно потеряла способность дышать. Тело будто укутал липкий резиновый плащ, стало очень холодно, потом, наоборот, жарко, и я наконец-то смогла втянуть носом воздух. В уши ворвался голос Гарика:

– Дашута, эй, тебе плохо? Вау, кровь…

Я пошевелила плечами. Противная резиновая ткань, прилипшая к спине, свалилась.

– Кто-нибудь! Помогите! – вопил Игорь. – Врача! Ей ступню оторвало!

Пошатнувшись, я ухватилась за багажник своей «букашки» и посмотрела вниз. Обе ноги оказались на месте, но носок левой бежевой балетки из сетчатой ткани стал бордово-красным.

– Люди! – орал Гарик. – Сюда! Дашу машиной переехало!

– Прекрати, – прошептала я.

– Сейчас упаду в обморок, – застонал Игорь. – Мне плохо!

– Что случилось? – полюбопытствовала пожилая дама, типичная арбатская старушка с собачкой на поводке, вышедшая из дома, около которого стояли мы с Гариком.

– Ей ногу оторвало! – заявил Игорь. – А у меня инфаркт начинается. Вызовите МЧС! Я не в состоянии, умираю от шока… Воды! Коньяка!

– Ох уж эти мужчины, – неодобрительно заметила бабушка, – никакой помощи от них в трудную минуту. Когда я сына рожать собралась и в роддом приехала, мой Владимир Иванович в обморок грохнулся, и врачи вместо того, чтобы мной заниматься, кинулись будущего отца спасать… Милая, вам, наверное, больно, но ножка на месте. Вероятно, вы сломали палец. МЧС тут ни при чем, зайдите в медцентр.

– Хорошая идея, – прошептала я, – но клиника, где я обслуживаюсь, находится далеко, часа два по пробкам катить, а мне в самом деле очень больно.

– Ангел мой, вы стоите у входа в медцентр, который принадлежит гениальному врачу Павлу Богданову, моему сыну, – сказала старушка, вытаскивая телефон, – сейчас все улажу.

– Ей ампутируют часть тела, – побелел Гарик и привалился к моей машине. – Спасите! Умираю! Инфаркт! Инсульт! Коллапс сознания! Травматический шок!

Дверь подъезда приоткрылась, появилась девушка в голубом халате.

– Ольга Максимовна, что случилось? Павел Владимирович сказал, вы звонили, велел сюда бежать.

– Ника, душенька, у этой женщины неприятность со ступней, – объяснила дама, – отведите ее к хирургу.

– Сначала надо мной заняться! – рассердился Игорь. – Человек с сердечно-сосудистым кризом нуждается в мгновенной помощи.

Старушка взяла свою собачку на руки.

– А молодому человеку пусть укол от истерики сделают.

– Нет! – взвизгнул Гарик. – Ненавижу иглы!

– Можете идти? – заботливо осведомилась у меня Ника.

Я попробовала ступить на левую ногу.

– Ой!

– Сейчас креслице прикачу, – пообещала медсестра.

– Оно жизненно необходимо мне! – вознегодовал Гарик.

– Не надо коляски, – попросила я, – обопрусь на вас и допрыгаю до кабинета.

* * *

– Хочу вас обрадовать, – улыбнулся мужчина в белом халате, рассматривая рентгеновский снимок, – перелома нет. Лишь сорвало ноготь с большого пальца. Больно, но для жизни неопасно. Сейчас обработаем ранку, сделаем укол и отпустим вас домой. Впрочем, если пожелаете, можете остаться в нашем стационаре.

– Говорил же, у нее ерунда, – заныл сидевший на кушетке Гарик, – а у меня инсульт! У вас в палате есть телевизор?

– Конечно, – заверил врач. – Полностью оборудованная комната – телефон, Интернет, круглосуточное наблюдение, медсестра…

– Поеду домой, – остановила я эскулапа, – уже не так болит.

– Вам придется ответить на пару вопросов, – вновь заговорил доктор, – необходимо заполнить карточку. У вас травма, а в этом случае от нас требуют тщательного соблюдения формальностей. Паспортные данные я записал, теперь о происшествии. На вас напали?

– Нет, – улыбнулась я, – ногой ни от кого не отбивалась.

– Ей на ступню упала пачка макарон, – соврал Гарик.

– Спагетти? – уточнил хирург. – Похоже, они были из бетона.

– Игорь шутит, – процедила я, – на ступню свалилось ядро.

Врач потрогал очки.

– Простите, что?

– Ядро, – повторила я. – Такая круглая железная штукенция, тяжелая.

– Нет, пачка пасты, – стоял на своем Игорь.

– Ты уж определись, что было в торбе, вкусные макароны или книги по бизнесу, – вздохнула я, бросив на родственничка злой взгляд. – И врачу надо сообщать правду. Повторяю: меня травмировало ядро.

Хирург поднял очки на макушку.

– Впервые слышу о таком случае. Откуда оно взялось? Только не говорите, что в Кремле выстрелила Царь-пушка.

– Ладно, – сдался Гарик, – она права. Макарон в сумке не было, там ядро. С каторги.

– Ага, – кивнул травматолог, – очень интересно, продолжайте.

– Оно – наказание Рылькина, который в тысяча двести двадцать третьем году убил царя Ивана Заборова, – зачастил Гарик.

Я смиренно сложила руки на коленях. Игорю нужно заучить историю раритета и постараться запомнить имя государя, он у него то Иван Первый Калиткин, то Заборов. А он, вдохновленный тем, что его слушают не перебивая, вещал про Юрия Коротконогого, каторгу, семейную ценность потомков маркиза…

– Весьма поучительно, – протянул доктор, когда фонтан красноречия Гарика иссяк.

В кабинет заглянула медсестра.

– Петр Ильич, вы меня звали?

Ага, значит, под столом у травматолога есть кнопка, нажав на которую врач может незаметно для пациента кликнуть кого-то на помощь.