Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

— А я разве не сказала? Хотя да, конечно не сказала. Все живы. Но это ужас, на хрен! Я впервые видела таких новорожденных, они размером с котенка! И такую дуру, как эта девчонка, я тоже впервые вижу! Зачем она принимала стимуляторы фертильности?

— Что? — переспросил Мбу.

— Стимуляторы фертильности. Это таблетки, усиливающие созревание яйцеклеток.

— А! Я понял! Чтобы было много детей сразу, так, да?

— Так, — буркнула Беверли, — И их пришлось пихать в термостат, а то они даже в теплом климате замерзнут. Прикинь: тут все рожают с химической стимуляцией, за 7 недель до срока, иначе с такой многоплодной беременностью будет не иллюзорный ****ец. А так, вроде, ничего. Жива, дура, и даже не травмирована. Но, я на всякий случай вколола ей коктейль с глюкозой, мало ли что…

— А как они раньше выживали? — спросил преторианец.

— Хрен знает, — судья щелчком стряхнула пепел с сигары, — кто выживал, а кто — нет. У большинства тройни, это менее критично. Но на подходе еще несколько девчонок, из которых одна — шестиплодная… Нам нужна срочно скоростная видео-связь с доктором Винсентом Винсентом и доктором Фанфаном Дюбуа. Наша команда не справится без дистанционной оперативной медицины верхней квалификации. Я тебе говорила.

Преторианец коротко кивнул.

— Ты уже приказала, и я передал. Связь с Винсентом и Дюбуа будет через полчаса.

— Отлично, Мбу…Блин! Я сейчас докурю, и займусь этим уродом… Как его зовут?

— Его зовут: профессор Хуан Ларосо. Но, знаешь, Беверли, это не очень хорошая идея.

— Почему не очень хорошая?

— Ты уставшая и злая! — пояснил он, — Если будешь сейчас решать, то решишь плохо. Я думаю: тебе лучше сейчас спать. Завтра утром ты решишь лучше, потому что будешь отдохнувшая и не такая злая.

— Умный ты, Мбу, — пробурчала судья, — ладно, вот докурю и правда пойду спать.

…

Примерно в это же время, на том же южном моту, посреди треугольной песчаной косы, выступающей в лагуну около полосы аэродрома, в свете прозрачного огня спиртовки, сидели двое мужчин и с интересом ждали, что получится в котелке. Теоретически, там должен был получиться особый суп из лобстера… Вот, один из мужчин вооружился внушительной ложкой, помешал варево в котелке, а затем поинтересовался:

— Корвин, как ты оценил бы соотношение между наукой и параноидными фантазиями в концепции Хуана Ларосо?

— Скир, если это для аудио-протокола, который ты собираешься передать судье, то я не отвечу на такой вопрос ничего определенного.

— Ясно, — Скир фон Вюрт кивнул, — тогда, я спрошу иначе: какова субъективная оценка этого соотношения тобой, как экспертом по авиационно-инженерной тематике?

— Скир! — раздался немного сонный женский голос из-под туристского надувного тента, установленного в нескольких шагах от компании, — Если тебе надо получить от эксперта ответ по существу, то лучше просто попросить его рассказать в свободной форме.

— Гута, — произнес капитан-лейтенант, — ты же сказала, что идешь спать вместе с детьми.

— Да, я и пошла спать. Но это не значит, что я сплю, правда, милый мой? И я, по случаю, напомнила тебе, что написано в твоей настольной инкунабуле.

— В чем — в чем, милая моя?

— В книге «Психология в технике допроса», — пояснила Гута, — прикинь, милый: я часто убираю по утрам эту инкунабулу с кухонного стола, где ей совсем не место, и иногда листаю просто из любопытства, поэтому, кое-что запомнила.

— А-а… — многозначительно протянул Скир фон Вюрт, — …понятно.

Корвин, наклонившись к спиртовке, прикурил от пламени сигару, и в голове мгновенно промелькнули мысли. Или образы, или некие отрывочные соображения.