Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

Разумеется, медиа-файлы были скомпонованы расчетливо-тенденциозно — так, чтобы получить реакцию в СМИ не позже, чем через день. Результат был достигнут, так что сегодня (по прошествии двух дней) можно было любоваться кустистым «виртуально-клубничным урожаем» на множестве СМИ-сайтов, и на нескольких TV-каналах. Еще немаловажная деталь: комментарии в медиа-файлах были хорошо поданной «дезой» о (будто бы) уже принятом решении меганезийского правосудия: «разгромить жуткую изуверскую секту межзвездных коммунистов». На СМИ-сайтах это тоже отразилось. Возникла та редкая ситуация кода, официальноt выраженное «мировое общественное мнение», вообще устойчиво — негативно относившееся к Меганезии, теперь одобряло жесткие меры против «левацкой секты, и тоталитарного учения лже-гуру Ларосо». Но сообщение о меганезийских мерах против «левацкой секты» было дезинформацией, а «опережающее одобрение» выглядело с точки зрения судей, как попытка надавить…

…И сейчас судья Беверли окинула источник реплики внимательным взглядом.

— Как тебя зовут, сколько тебе лет, и откуда ты родом?

— Ливо, 19 лет, из Ла-Пуна, Эквадор.

— Замечательно, Ливо. Теперь слушай внимательно. Ты в Конфедерации Меганезия. Никакое CNN, никакое другое мировое СМИ, и никакое глобалистское сборище типа пуританских «борцов с сектами» — нам не указ. Скажи-ка Ливо, тебе известно про две Новогодние войны? Киваешь? Хорошо! Так вот, мы доходчиво объяснили миру, что Меганезия живет по своим правилам. По этим правилам я буду судить.

Сделав такое заявление, Беверли повернулась к сержанту-преторианцу Мбу.

— В этом светлом коммунистическом месте есть большой минус: отсутствие курева.

— Вот, — ответил преторианец, протягивая ей пачку сигарет, — хорошие, таитянские.

— Mauru-roa, — поблагодарила она, взяла сигарету, щелкнула зажигалкой…

— Так, что с нашим вопросом, судья? — нетерпеливо спросил эквадорец Ливо.

— Я не услышала никакого вопроса, — ответила Беверли, и громко чихнула от слишком ароматного дыма, — вообще, прочел бы ты Хартию, что ли, раз живешь в Меганезии.

— Вопрос, — пояснил он, — что будет с профессором Хуаном, с нашими детьми, со всеми нами? Хотелось бы услышать прямой ответ.

— Торопливый ты парень! — сказала она, — Кто еще торопится, поднимите руки. Ну, если торопятся все, то будем решать по пунктам и быстро. Мбу, давай сюда Хуана Ларосо.

— Да, судья, — откликнулся сержант, и быстро сказал что-то в микрофон wiki-tiki.

— …Я объясняю присутствующим, — продолжила Беверли, — судебное слушание будет проведено здесь через 45 минут. Я согласую процедуру работы с еще двумя судьями. Публика может участвовать, но давайте, сдерживайте эмоции, ясно? Вот так!

…

Капитан-лейтенант фон Вюрт понял: сейчас здесь обойдутся без него, а если даже не обойдутся, так есть локальная радиосвязь. Придя к этому выводу, он тихо испарился с площадки предстоящего судебного слушания, и материализовался рядом с фигурой, одиноко сидящей на пляже в тени пальмы у самой линии волн. Фон Вюрт в такой же манере уселся на песок, помолчал минуту, а затем спросил:

— Скучаешь, Пиркс?

— Нет, Скир, я медитирую по методу дзен: смотрю на воду и думаю ни о чем.

— Дзен, это сила, — уважительно произнес капитан-лейтенант, — ты долго летал в двойке с Мирафлоресом Гонзалесом, лучшим учеником Жерара Рулетки, не так ли?

— Так точно, я летал в двойке с Ми-Го. Ученик ли он дона Рулетки, это его дела. А что?

— Оперативный почерк знакомый, вот что. Игра на грани. Настраивать инфополе, чтобы манипулировать судом, это довольно рискованно, тебе не кажется?

— У меня даже в мыслях не было! — ответил Пиркс, глядя на офицера INDEMI честными глазами, — Я старался, чтобы судья Мастерс получила как можно больше данных, и это, выражаясь эпически, образцовая гражданская позиция. Еще скажи, что не так.

— Ага-ага, — проворчал фон Вюрт, — слепить дезу и слить каким-то сраным СМИ против сектантства это тоже образцовая гражданская позиция, или как?

На обманчиво-бесхитростном лице штурм-капитана Пиркса возникла добрая улыбка.

— Так точно, разведка! Обмануть вражеского инфо-агента, это образцовая гражданская позиция! А может, если не скромничать, то это даже гражданский подвиг, во как!

— Хэх, — Скир фон Вюрт выдохнул, — наглость второе счастье, как говорят в Сайберии.

— Наезжаешь, разведка?

— Работа такая, — ответил капитан-лейтенант INDEMI.

— Работа говоришь? А если ты такой работник, то что ж не блокировал меня раньше?

— Это секретная информация, штурм-кэп. Ясно?

— Ясно, — подмигнув, отозвался Пиркс, — а там, на полянке под навесом что, уже суд?

— Да, — подтвердил фон Вюрт, — хрен ли тянуть селедку за хвост?

…

Хуан Ларосо, высокий худощавый перуанский креол, белый по расе, но почти дочерна загорелый, носил бородку-эспаньолку и очки по моде начала века: с прямоугольными стеклами в тонкой блестящей оправе. Кроме очков, он не носил ничего — был таким же голым, как и все «тау-китяне». Его профессорский стиль общения при таком подходе к внешнему виду, представлялся несколько экзотическим.