Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

«О Франсуазе и Кристофере Февре. Суд отметил, что некоторая их ограниченность в актуальных знаниях и жизненных методах делает их практически недееспособными в Меганезии. Поэтому суд не применяет к ним санкций, и учреждает над ними опеку до момента, когда они покинут атолл Ламотрек — последний остров Меганезии, который значится в программе круиза. Роль опекуна выполнит соцнаблюдатель, резерв-капрал Микар Унгилранг, за что получит компенсацию. Всем ли понятно решение суда?».

…

Досмотрев репортаж, Адмирал-президент Оникс Оуноко сладко потянулся, откинулся в шезлонге, заложил свои массивные руки за голову и проворчал:

— Вот и все дела. А ты нервничала. Нези отрицают немотивированную жестокость. Они никогда не убьют человека из-за формальной закорючки, даже если эта закорючка не в простой книжке, а в Великой Хартии. Нези смотрят не по закорючке, а по жизни.

— Да, — сказала Герда, — я это уже поняла по репортажу. Очень необычно. Хотя, я сейчас подумала, что судить так более разумно и естественно, чем по букве, как это принято в большей части мира… Правда, очень многое зависит от судей.

— Ты права, — согласился адмирал-президент, — поэтому, нези назначают судей либо по рейтингу — и тогда про человека известно: он то, что надо, либо по жребию — и тогда это человек, который будет отвечать перед Паоро — богиней судьбы. Так говорят. В любом случае, судью выбирают лишь на год, причем не очень сильно отрывая его от обычных занятий. Судья не переселяется в кабинет власти, а остается тем же, кем был. Рабочим, фермером, ученым, солдатом… Так что он судит нормально, как разумный человек.

Германка сделал маленький глоток ледяного коктейля, и кивнула.

— Это я тоже поняла. Знаешь, Оникс, в истории уже случалось, что после революции на некоторое время устанавливается справедливость. Но затем приходит новое поколение, которое хочет не революционной романтики, а богатой жизни. Тогда все рушится.

— Ты снова права, — и адмирал-президент улыбнулся, — так бывает. Так сказано в книгах разных историков. Я это читал, когда думал: нужна ли нам уния с нези? Я думал очень старательно. Многие военные лидеры делали самые большие ошибки, когда выбирали неправильных стратегических друзей. Это тоже сказано в книгах разных историков. Я должен был понять: что будет с моей семьей и моими людьми, с Бугенвилем, если мы свяжемся такой Политэкономической Унией с людьми нези, с kanaka-foa.

- О! — Герда тоже улыбнулась, — Я чувствую, что сейчас последует сильный ответ.

— Ты еще раз права, — сказал он, — сейчас я объясню, почему думаю, что у нези не будет проблемы нового поколения, которое хочет богатой жизни, рекламируемой Западом. У Алюминиевой революции, с которой началась Меганезия, есть большое отличие от тех революций. Те революции — восстания нищих против богачей с целью отнять у богачей богатство и власть. А вот Алюминиевая революция была восстанием самостоятельных благополучных людей против богачей и нищих, с целью защитить свое благополучие и самостоятельность, которую хотят отнять богачи и нищие. Мечта лидеров революций: завладеть имуществом и властью богачей. А мечта лидеров Алюминиевой революции: создать абсолютное оружие против классового врага: люмпен-плутократии, которая, в соответствие с Карлом Марксом, стремится разрушить Меганезию. Парадокс: мировая люмпен-плутократия заставит новое поколение нези защищать идеалы Алюминиевой революции. Тоже по Карлу Марксу: правящий класс выращивает своего могильщика.

— Люмпен-плутократия? — переспросила Герда Шредер, — Звучит как-то нелогично.

Адмирал-президент снова улыбнулся и утвердительно кивнул.

— Звучит нелогично, а по факту существует. В мире много нелогичного. Я об этом уже догадался, когда стал думать в нужную сторону. А недавно, в майском выпуске «The Economist», прочел статью Картера Клеймора «Фобософия». Там все по-научному, и с правильными понятными словами. Хорошая статья, по ходу.

— А-а, — произнесла Герда, слегка удивленно (поскольку вспомнила: эту статью Картера Клеймора рекомендовал ей Марк О'Бирк — после прогулки по острову Хахадзима). Тем временем Оникс Оуноко продолжил:

— Вот тебе другой пример нелогичного в мире: красивая женщина и тоже симпатичный мужчина в прекрасный день, на хорошей яхте, в красивой части моря разговаривают о политике, а вокруг — мелководное коралловое поле, рыбки всякие, рядом еще островок замечательный, как круглый маленький пляж с клумбой из пальм. И как-то нелогично поступают эта женщина и этот мужчина, которые посреди этой природы, почему-то…

— …О! — эмоционально перебила Герда, — Конечно, Оникс, ты прав. Суд завершился без ужасов, и мы можем с легким сердцем сплавать к островку. Я немного беспокоюсь за Азалинду, и за твоего друга-ирландца. Они уплыли туда два часа назад, исчезли в этой пальмовой клумбе и… Наверное, надо проверить, как они там.

— Можно проверить, — согласился Оникс Оуноко, — а можно взять с них пример.

…