Aprositus (Ненайденный)

– К нам заезжало много чужеземцев, – начал старик на абсолютно правильном испанском. – Но они всегда уходили. Они приплывали на своих кораблях, высаживались на наши берега, ели наши фрукты, пили нашу воду, спали на нашей земле. Мы наблюдали за ними со скал, из-за деревьев. Мы не подавали им знаков. И они всегда уходили. Они не знали о нас. Мы не выдавали себя. Мы были невидимы, как тени в безлунную ночь, мы были бесшумны, как шепот листьев в ненастье. Мы смотрели на них и ждали. И они всегда уходили. Если они не уходили сами, их заставляли уйти наши Боги. Наши Боги затягивали небо над их головами тёмными тучами, Они посылали на землю молнии своего гнева, Они обрушивали на землю дождь и вспенивали волны. Они поднимали море и заливали песок под их ногами бурлящей волной. И тогда чужеземцы в страхе убегали. Они уходили туда, откуда пришли. Они были здесь не нужны.

Германа явно недооценил испанский старика. Не пытаясь скрыть своего изумления, весь подавшись вперед, он, не отрываясь, следил за губами старца, привыкая к его необычной певучей интонации и манере выговаривать слова. По-испански великан говорил явно не как испанец, но кастильское наречие у него было безукоризненное. Разве что после каждой фразы он делал большую паузу и как будто обдумывал свои слова. Герман старался не пропустить ни единого слова и не обращал внимания на дергавшего его за рукав и требовавшего перевода Андрея.

– Наш остров оставался недоступным чужеземцам, – продолжал тем временем Гуаньяменье. – Боги не простили им несправедливостей, которые они творили на нашей земле. Боги не простили вероломства и обмана, не простили крови и унижений нашего народа. Боги поклялись оградить этот последний остров от жестоких чужеземцев, сокрыть его от их предательских глаз, изгоняя с него всех, кто на него приплывал. Так было всегда. Почему Они оставили здесь вас?

Гуаньяменье перевел взгляд с отчаявшегося от бесплодных попыток дождаться перевода Андрея на Германа и снова повторил:

– Почему?

– Потому что мы пришли с миром, Гуаньяменье, – облизнув пересохшие губы, ответил Герман. – Потому что мы хотим вернуться назад. Туда, откуда пришли. Но мы не знаем, как это сделать. Мы не знаем где мы!

– Те другие тоже всегда приходили с миром, – ответил старик.

«Всё-таки и понимает он меня хорошо», – успел подумать Герман.

– Наши предки предвещали их приход, – продолжал старец. – Оракул Йонье с Эль Йерро, пророки Тибиабин и Тамонанте с Фуэртевентуры, провидец Гуаньяменье с Тенерифе. Они предрекали, что чужеземцы принесут им мир, спокойствие и благополучие.

– Они ошиблись? – спросил Герман, но старец будто снова его не слышал.

– Перед смертью оракул Йонье призвал народ к своему смертному одру. Он решил открыть им будущее, и слова его разливались в воздухе медленно и неспешно, открывая людям неведомую тайну.

«Я уйду, – сказал Йонье, – и когда моё тело исчезнет и станет пеплом, как ствол дерева исчезает и становится пеплом в пылающем пламени, когда мои белые кости превратятся в серый прах, тогда по морю в своих белых домах приплывёт Бог Ераоранан со своими посланниками. Захотят посланники высадиться на нашей земле. Не препятствуйте им никоим образом. Не причиняйте им вреда. Потому что принесут они лишь благо на нашу землю». Так сказал провидец Йонье перед тем, как испустить последний вздох, перед тем, как обёрнутое в шкуры тело его не упокоилось под сводами погребальной пещеры в безмолвии.

Прошли многие дни и ночи. Однажды жители острова увидели на горизонте поднятые паруса и корабли, приближавшиеся к их пляжам. Они вспомнили предсказания своего прорицателя. Они поднялись высоко в горы к погребальной пещере. Выполняя его последнюю волю, они придали огню тело оракула и превратили его кости в пепел. Они решили, что пришел тот самый день, о котором говорил Йонье. И встретили они пришельцев как желанных гостей, как долгожданных богов, сошедших к ним с небес.

Но не замедлили новоявленные боги превратиться в жестоких и беспощадных врагов, в варваров, опустошивших и разграбивших остров, в захватчиков, превративших его жителей в рабов. Вот тогда народ отвернулся от Йонье. Вот тогда те, кому оракул предрекал благополучие, отказались хранить его останки. Вот тогда они смешали его прах с камнями, чтобы не осталось о нём и воспоминания…

– Йонье с острова Эль Йерро? – повторил Герман. – А на каком острове мы? Мы далеко от Эль Йерро?

– Нет, вы недалеко от Эль Йерро.

– Андрей, мы недалеко от Эль Йерро, – быстро перевёл Герман товарищу.

– Так, а где мы? – Андрей вопросительно уставился на старика-великана.

– Он спрашивает, на каком же тогда острове мы? – медленно и внятно произнёс по-испански Герман.

– Вы на острове Апрозитус.

– Апрозитус? – повторил Герман. – Никогда о таком не слышал. По-моему, это что-то по гречески.

– Португальцы называли его Нон Трабада или Энкубьерта.

– То есть Ненайденный или Сокрытый…

– Испанцы звали его Исла Пердида.

– Потерянный остров…