Арабелла

Он разделил ее чувства с большей симпатией, чем Бертрам, который на следующий день после обеда явился на Парк-стрит. Леди Бридлингтон, как всегда после обеда, ушла отдохнуть перед вечером, который она собиралась провести не менее, чем на четырех приемах, и Арабелла получила прекрасную возможность побеседовать наедине со своим любимым братом. После того, как он порадовался за нее приглашению в Карлтон-хауз, он сказал, что, по его мнению, там будет полный сбор знаменитостей и что он сам предпочитает проводить вечера попроще. Далее он попросил не обременять его описанием платья, которое она туда наденет. Она поняла, что он не слишком интересуется ее успехами в обществе, и с готовностью перевела разговор на те развлечения, которые он выбрал. Бертрам отвечал слегка уклончиво, в общих чертах. Его опыт общения с женщинами не допускал мысли, что даже обожаемая им сестра с сочувствием отнесется к таким его развлечениям, как посещение салона Криббса, где он подержал в руках настоящий серебряный кубок чемпиона, или курению сигар в Джеффри-клабе в окружении молодых денди, ветеранов ринга, многообещающих новичков и портретов бывших чемпионов на стенах, чьи имена наполнили его благоговением; или к его бесцельному шатанию в известном салоне в Ковент-гардене, где дерзкие соблазняющие взгляды проституток, выбравших этот притон в качестве своего места для охоты, одновременно и шокировали, и ужасали молодого человека. Он не рассказал ей и о том, о чем условился со своим новым знакомым, которого он в это самое утро встретил в Таттерсале. Он с первого взгляда понял, что мистер Джек Карнэби — настоящий джентльмен, почти предмет восхищения, если судить по одежде и внешнему виду, но что-то говорило ему, что Арабелла с ужасом отнесется к его первому ознакомительному визиту в тайный игорный дом под покровительством этого джентльмена. Было бы бесполезно уверять ее, что он идет туда только чтобы набраться опыта, а не для того, чтобы проиграть свою драгоценную наличность; даже его понимающий друг и гид покачал головой, услышав об этом новом плане и изрек загадочные пророчества о плутующих в игре в кости и греческих бандитах; добавив изречение своего дяди и главного опекуна, что хорош тот новичок, который не проигрывается в пух. Он сказал, что сам доказал правоту этого превосходного высказывания, но так как путем опроса выяснилось, что он ничего не знает такого, что ставило бы под сомнение репутацию мистера Карнэби, Бертрам не уделил должного внимания его совету. Мистер Карнэби отвел его к тайному дому на Пэлл-Мэлл, где, после того как они постучали в дверь условным стуком, их осмотрели через зарешеченное окошко и наконец впустили. Не было ничего, что более не соответствовало бы ожиданиям Бертрама увидеть игорный ад, чем изысканный дом, в котором он очутился. Все слуги были очень респектабельными, с тихими, спокойными манерами, и было бы трудно найти более гостеприимного и достойного хозяина, чем владелец дома. Бертрам никогда раньше не увлекался более опасной игрой, чем вист, поэтому какое-то время он только наблюдал, но когда он решил, что постиг правила азартных игр, то рискнул присоединиться к столу, за которым скромно играли в рулетку. Вскоре он понял, что мистер Сканторп ошибался, говоря о переменчивости фортуны, потому что ему все время удивительно везло, и наконец он ушел, унося полный карман гиней, так что ему больше не нужно было волноваться о своих растущих расходах. Удачная ставка в Таттерсале на следующий день укрепила его в мысли, что он освоился и на ипподроме и за игорным столом — и он уже едва слушал мистера Сканторпа, мрачно пророчествовавшего о том, что, зачастив на Toy-стрит, он плохо кончит.

— Знаешь, что говорит мой дядя? — спросил мистер Сканторп. — Они всегда дают новичку выиграть в первый раз. Не связывайся с ними, дорогой! Они тебя обманут!

— О, ерунда! — ответил Бертрам. — Надеюсь, я не такой простофиля, чтобы в этом увязнуть. Знаешь, что я тебе скажу, Феликс, я бы хотел один раз сыграть у Уэйтвера, если бы меня туда ввели!

— Что? — выдохнул мистер Сканторп. — Дорогой мой, они никогда не позволят тебе ступить в их салон для избранных, слово чести! Я сам никогда там не играл! Куда лучше поехать в Воксхолл! Можно было бы встретить там твою сестру! Увидеть Большой каскад! Послушать оркестр! То, что надо, правда?

— О, скукота. Лучше я попытаю удачи в «фараоне»[22], — сказал Бертрам.

XI