Арабелла

– Эй! Радость, только не плачь! Я здесь. Посмотри на меня. Видишь? Это я! Я здесь.

Тогда я второй раз в жизни слышал его голос, который в будущем не раз направлял меня, даже если сам Симон был не рядом. Случилось то, чего все мы так долго ждали. Я видел в этом человеке всю нашу будущую жизнь, поэтому смотрел на него с восхищением и предвкушением перемен. Он опустил дочь на землю и обхватил ладонями её лицо.

– А вы неплохо справились тут без меня, я вижу. И до бухты дорогу не забыли.

Она сквозь слёзы кивала.

Тут на отца бросились остальные дети. Он силой и с плохо скрываемой болью в глазах обнимал их по очереди.

– Всё. Всё, теперь я вас забираю. Наконец забираю отсюда! Мы все уходим.

В тот день я уже точно знал, как невыносимо может быть такое непреодолимое расстояние, если оно разделяет семью. Я словно чувствовал Симона: то, что наполняло его глаза и голос – решительное намерение идти босиком по раскалённым углям и по битому стеклу, чтобы только уберечь их, сохранить невредимыми в надвигающейся буре.

Спустя время он всё же остановил свой тяжелый взгляд на мне.

– Я рад, что ты здесь, Мартин, – сказал он. – Кое-кто ждёт тебя там, за холмом, где открыт раскол.

Он указал не ближайший покрытый зеленью холм прямо позади нас.

– Можешь идти, я позабочусь о них, – он крепко пожал мне руку.

К нам навстречу шла Сарра с Джеком на руках.

Оказавшись рядом, она опустила сына на землю и протянула руки к мужу.

– Иди, Мартин, – сказал Симон, обнимая жену.

Я опасался уходить, но сердцем знал, что следовать голосу Симона и есть правильный путь.

– Я с тобой? – сказала Эвери, прижимаясь к моему плечу.

– Думаю, он должен пойти один, но и мы совсем скоро будем там, – сказал Симон дочери, поднимая на руки Джека. – За тем холмом наша дорога домой.

Я пошёл один, оставляя за спиной переполненных радостью, любимых друг другом людей. Я поднимался на холм и думал о том, какое невероятно пророческое название носит Бухта Встреч.

Силуэт, который я заметил вдалеке, становился всё чётче, в нескольких метрах от него я остановился. Сердце в груди барабанной дробью билось о рёбра, будто пыталось вырваться, и разливало по моим сосудам вместо крови потоки безудержной радости. Услышав мои шаги, человек медленно обернулся и его лицо осветила улыбка. От переполнявших меня переживаний я не мог сделать ни одного движения, ни сказать слова. Он сделал несколько шагов в мою сторону, снизу вверх посмотрел мне в глаза, а затем заключил в объятия.

– Как же долго я искал тебя. Как долго! – только и смог сказать он.

Я обнял его в ответ и, исполненный ликования от долгожданной встречи, произнёс:

– Отец!

Я был благодарен и спокоен. Мы стояли, намертво вцепившись друг в друга несколько минут. Отец шершавыми руками водил по моим мокрым плечам и спине. Я разделял его безмолвное сомнение в том, что мы вновь так близко друг к другу. Я усилием воли заставил себя поверить, что он не является очередным обманчивым явлением оголодавшего мозга, а состоит из плоти и крови.

– Мы должны уходить. Немедленно, – сказал отец.

Я отступил от него на шаг, чтобы рассмотреть. Передо мной стоял крепко сложенный высокий мужчина с короткими, тёмными, блестящими на солнце волосами, узкими, серыми глазами и длинным носом. Как и всегда в Арабелле, он гордо носил длинный синий плащ и высокие чёрные сапоги. Даже в родных краях мой отец всегда выбивался из толпы, но в Морисе он выглядел особенно удивительно.

Я решительно смерил в себе желание получить ответы сразу на множество вопросов.

– Симон сказал, что они придут сюда следом за мной, где-то здесь раскол? – спросил я.

– Да. Мы с тобой уходим. Сейчас же. Раскол у меня за спиной, – он заговорил строго и нервно.

– Они скоро будут здесь, я не пойду без них.

– Мартин, послушай внимательно, – продолжил он своим мягким голосом, в котором неумолимо сквозила паника. – Мы должны успеть вернуться домой раньше Симона. Так мы с ним договорились.

– Договорились?

– Я помог ему узнать, где откроется проход, и договорился со Львом, чтобы он мог сам забрать своих детей, а взамен он обещал, что даст нам с тобой уйти подальше.

– Попробуй услышать меня, в последний раз, – попросил я, и почувствовал, как спокойствие вытекает из тела. – Я уйду из Мориса только вместе с ними. И буду с ними всегда.

– Мартин, ради твой матери, прошу тебя. Ты не знаешь, что он за человек. Он опасен, нам нужно держаться от него как можно дальше.

Прежде отец никогда не говорил о ней.

– Ты – всё, что осталось у меня от неё. И я обещал ей беречь тебя. От всех страхов и бед беречь. Я прошу тебя, иди за мной.

Его лицо, прежде незыблемое эмоциями, теперь исказилось.

– Там люди, которых я люблю. Поэтому мне нестрашно. Страшно только тебе.

Я протянул руку и сжал ладонь на плече отца.

Теперь мы стояли и с нетерпением наблюдали, как с холма к нам спускались те самые восемь человек, рядом с ними величественно шла Сирень, а в стороне, теперь с прямой спиной и без прежней хроматы, к проходу направлялся Гавриил.

– Время. Мы теряем время, – нервно повторял мой отец.