Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках

Связывало арабов-гасанидов с монофизитством его сепаратизм, известное противопоставление официальному православию, независимость от центральной государственной власти. Наиболее ярые проповедники этого течения были сирийцы; они были просветителями арабов, сговариваясь с ними на сиро-арабской "койнэ". Географические области распространения монофизитства были населены сирийцами и арабами, сохранявшими среди греческого населения свой язык, свои бытовые особенности. Это справедливо и относительно учебных и ученых традиций, хранившихся сирийцами, литературные и философские взгляды которых вырабатывались веками. В то же время греческий язык, высокоразвитый, ставший международным языком Передней Азии, в известной мере усваивался и арабами, о чем свидетельствуют их греческие надписи на камнях крепостей и церквей.

Как Харит, так и Мундар, подтверждая свое исповедание, ссылаются на народ, который они отожествляют с войском, так как их народ действительно составлял живую военную силу. Вполне допустимо, что часть арабских племен, входивших в союз племен, объединенных гасанидами, их верхушка, знать была христианизована и, как и их царь, оказывала поддержку "восточным". Но из этого нельзя сделать вывод, что все эти племена были христианизованы, и тем более нельзя считать, чтобы те, кто принял христианство, глубоко его понимали. Приверженность монофизитству в значительной мере зависела от живого лица - епископа, священника, архимандрита, дружественного и близкого арабам, следуя мнению которого они оставались верными монофизитству.

Достаточно вспомнить, как в споре между яковитами и павлианистами, сторонниками знаменитого Иакова Барадея и Павла Уккамы, патриарха Антиохии, среди арабов возникло смятение, так как первого почитал и любил сам Харит бар Габала, а второй неоднократно бывал в Хирте гасанидов и был им дружествен. Но если христианство и не проникло глубоко в арабскую среду, не захватило широко арабов, то, во всяком случае, его влияние, культурное и прогрессивное, не может не быть отмечено. С христианством приходила грамота, знания, книга, внедрялись новые понятия, новые идеи, отвлеченные и философские представления. Христианство смягчало нравы, внедряло мораль более высокую и совершенную. Часть арабов, их верхушка, царь и племенная знать приобщились к христианству, и это сказалось на общем уровне, на культурном развитии, на возможности роста и сближения их с мировой цивилизацией, которую они нашли в Византии и в Иране.

ХРИСТИАНСТВО У ЛАХМИДОВ

Представление о совершенной разобщенности общественных образований арабов доисламского периода не соответствует исторической действительности. Недавно обнаруженные в областях центральной Аравии сабейские надписи, изученные хроники и исторические документы убедительно говорят о том, что взаимные связи и общение между химьяритами, бедуинами Неджда, лахмидами, киндитами, салихидами и гасанидами являются фактом. Политическая история арабских племенных объединений обнаруживает их связь между собою в полной мере; это справедливо и для культурных, идеологических вопросов. В этом смысле особенно поучительна история проникновения христианства в Южную Аравию, где оно утвердилось, укоренилось, имело своих мучеников, свой клир. Проповедники и учителя с торговыми караванами находили дорогу из Сирийской пустыни гасанидов в Хирту к лахмидам, из ставки Мундара или Наамана в Неджран и Санаа к химьяритам.

Отдельные роды, входившие в союз племен, объединенный под властью лахмидов, исповедовали христианство. Старшая и младшая Хинд из киндитского рода, к которому они принадлежали, принесли свою веру. Они крестили своих мужей и сыновей, строили церкви и оставили надписи в качестве их ктиторов. У арабов проповедовали православные, несториане, монофизиты. В государстве лахмидов, как и у химьяритов, монофизиты завоевали положение и соперничали с православием. На это приходилось неоднократно указывать для Химьяра, где они укрепили свои позиции и пытались поставить своих клириков в Хирте Наамана.45 Однако самое географическое и политическое положение последней, в ближайшем соседстве и зависимости от Ирана, должно было способствовать распространению несторианства, попускаемого шаханшахами как религии, гонимой их врагами ромейскими кесарями. В Хирте встречались, однако, представители разных направлений христианства, в том числе монофизиты. В IV в. распространение христианства у арабов-лахмидов было затруднено гонениями на христиан в Иране, где кровавые преследования длились десятилетия. Известное облегчение положения внесло распоряжение Ездгерда I (399-421 гг.) в 410 г., которое дало повод сравнить его с Миланским эдиктом 313 г.46