Арбалетчики князя Всеслава [с иллюстациями]

- Ладно, слушайте! - заготовка у меня уже имелась - хоть и уж точно не для неё предназначалась, но я ведь и не тянул её за язык напрашиваться, - Мужчина с женщиной спят в постели. Стук в дверь. Женщина спросонья: "Скорее вылазь в окно, это муж!" Тот, тоже спросонья, мигом вылазит, выпадает голый во двор, набивает шишку на лбу, весь в грязи извазюкивается, оцарапывается об колючие кусты, встаёт и спохватывается: "Стоп! Какой муж? А я-то тогда кто?!"

- Гы-гы-гы-гы-гы! - от восторга хроноаборигены аж ладонями по ляжкам себя заколотили. Деваха же, прикрыв рот обеими руками, беззвучно хихикала:

- Ну ты и похабник!

- Давай ещё! - ревели камрады.

И снова меня спас отец-командир, хотя на сей раз и не по своей воле - слева раздались вопли, и из леса выбежали вооружённые люди.

- К бою! - рявкнул Тордул, - Лучники - стрелять самостоятельно! - ещё в том давешнем походе он нанял на обратном пути трёх горцев-охотников - как раз по числу захваченных нами хороших кельтских луков, так что были у нас теперь и свои лучники, - Аркобаллистарии - заряжаться и стрелять самостоятельно! Пращники - приготовиться! Копейщики - сомкнуть щиты! Ты, ты, ты и ты - охранять тыл! Рабов, мулов и почтенных - в середину! Да не меня, олухи! Остальных!

Перехмыкнувшись меж собой по поводу объединения командованием мулов с рабами и "почтенными" в одну общую равноценную категорию, мы скинули арбалеты с плеч и взвели их.

- Берегись! - предупредил один из камрадов, поскольку в нас уже летели камни и дротики. Один просвистел совсем рядом, а мне вдруг что-то упёрлось в спину, и это что-то оказалось гораздо мягче щитов наших копейщиков...

- Ты?! Какого, млять, хрена! - я довольно грубо - не до куртуазных манер - сдёрнул Велию с мула, отчего та, ойкнув, оказалась упёртой в меня уже не коленкой, а ещё более мягкими округлостями, - Ты где должна быть, шмакодявка! Живо на хрен в середину, мать твою за ногу! - я придал ей ускорение резким шлепком по заду, - Кто-нибудь, спровадьте на хрен и этого ишака! - тут я спохватился, что ору это по-русски, но кто-то из пращников уже волок за повод упрямую длинноухую скотину.

Об мой шлем звякнул по касательной камень, но тут выступили вперёд уже организовавшиеся копейщики, а лучники принялись усердно отрабатывать жалованье.

Два пращника и один метатель дротиков противника рухнули под их стрелами, а затем включились в эту продуктивную работу и мы. Мой болт завалил ещё одного метателя дротиков, как раз замахивающегося для броска, рядом с ним рухнул пращник, а за ним ещё один метатель дротиков. Включились наши пращники, снова выстрелили лучники, мы заряжались, а из леса выбегало новое мясо, и некогда было считать его по головам...

Дружный залп наших пращников выкосил передних нападающих, но остальные с рёвом пёрли напролом. С двадцати примерно шагов я вогнал болт прямо в раззявленный рот одного из них и резким рывком - некогда было возиться с "козьей ногой" - вздёрнул тетиву на упор "ореха". Бросок дротиков с десяти шагов смёл ещё один слой атакующих вражин, которые всё никак не хотели кончаться. Словив тяжёлый дротик в грудь, рухнул копейщик передо мной, а мой болт остановил лохматого бугая со здоровенным топором, вознамерившегося проникнуть в образовавшуюся брешь и расширить её. Но лезли новые, и не было уже времени перезаряжаться...

- Возьми, господин! - непонятно откуда взявшийся Нирул протягивал мне моё копьё, которое в пути нёс на плече вместе с моим старым арбалетом.

- Пригнись! - рявкнул я ему, ухватывая древко копья поудобнее, - Держи! - я выпустил из левой руки арбалет и схватил цетру.