Ареал 4–6: Вычеркнутые из жизни. — Государство в государстве. — Умри красиво

– Признайся, Никита, у тебя ведь хобби калечить себе одну и ту же руку? – произнёс Медведь, заглядывая в двери насосной. – Ты, как профессиональный мазохист, устроил всё это специально… а вообще впечатляет!

Помещение насосной станции, полностью заставленное техническим оборудованием подачи воды, шлангами, электрогенераторами и проводными сборками, было освещено мягким бледно-синим светом, шедшим из небольшого короба, поблёскивающего медицинской сталью. Эта вполне обычная больничная ёмкость была сопряжена с вакуумным генератором, окружённым в настоящий момент снопом искровых разрядов, и внутри её слабо пульсировала в такт свечению светло-янтарная жидкость.

– Это там не «Икс» ли залит? – насторожился здоровяк. – Взрыва не намечается? Искры кругом! В Ареале-то большой огонь не живёт, но вы говорили, что кусок пола возле вакуумников чистый?

– Определённый риск, конечно, есть, но… – Степанов остановился, не переставая растирать повреждённую руку. – Я полагаю, что подобного не произойдёт. Иначе нефть взорвалась бы ещё в момент начала Выброса. Я как раз заливал её из канистры в медицинский контейнер, другой подходящей по размерам и форме для эксперимента ёмкости у нас не нашлось. Людмила Петровна находилась ближе к вакуумнику и попала в область искровых разрядов. Мне удалось быстро выдернуть её оттуда… – он посмотрел на больную руку, – судя по ощущениям, силы разрядов более чем достаточно для воспламенения одного литра «Тип Икс». Но этого не произошло. Полагаю, мы стали свидетелями некоей физико-химической реакции совершенно нового, более чем трёхмерного, уровня. Ранее ничего подобного не наблюдалось, хотя мы регулярно проводим эксперименты с этой нефтью. Однозначно можно сказать лишь то, что основную роль в этом играет метаморфит, на свойствах которого основана новая схема вакуумной двойки. Но это и всё остальное требует наблюдений, тщательного протоколирования и анализа! Вот почему столь важно сейчас ничего не менять в положении оборудования!

– Менять ничего не будем, – пообещал ему Медведь. – Пошли к Айболиту, руку твою покажем. – Он посмотрел на Базальта: – Надо дверь в насосную на всякий случай закрыть. Так спокойнее. Мало ли чем всё это светопреставление закончится. Сейчас оно пульсирует и не загорается, а через пару часов бабахнет за милую душу! Выброс – штука долгая, всякое может случиться.

В медотсеке санинструктор вовсю колдовал над Николаевой. Она находилась в сознании, но её состояние являлось далеко не лучшим. Вся левая сторона лица профессора оказалась сильно повреждена снопом искровых разрядов и была покрыта густой россыпью обугленных ожогов. Шок от удара прошёл, и женщина кривилась от боли каждый раз, когда Айболит касался пинцетом её ран, удаляя превратившиеся в угольки кусочки кожи.

– Потерпите ещё минуту, Людмила Петровна! – Санинструктор ловко отщипнул очередной уголёк. – Я вколол вам обезболивающее и анестетик, скоро вам станет легче.

– Мне станет легче, если вы всё-таки дадите мне зеркало! – недовольно заявила она. – Мне не двадцать лет, и нечего обращаться со мной словно с малолетней дурочкой! Я хочу видеть, что произошло с моим лицом, а не терзаться догадками в неведении!

– Ну нет у меня зеркала, что теперь сделать?! – вдохновенно врал Айболит. – Надеюсь, вы не потребуете от меня, чтоб я всё бросил и побежал впотьмах разыскивать его для вас по всей базе? Мне необходимо обработать вашу рану, это сейчас имеет большее значение, как мне кажется!

– У меня в комнате целых три зеркала! – Профессор вздрогнула, когда санинструктор прикоснулся к её обожжённому лицу смоченным в антисептике тампоном. – Так что долго искать не придётся! – Она скосила глаза на входящих Медведя и Степанова: – Никита Владимирович, как вы?

– Ерунда! – бодро заулыбался учёный. – Слегка зацепило руку, сущие пустяки! Думаю, достаточно обычного лейкопластыря, и я смогу вернуться к работе, пока свечение не угасло!

– Садись туда, Никита, сейчас разберёмся! – Айболит мельком посмотрел на руку Степанова с обугленной язвой на тыльной стороне ладони и указал ему на самый дальний от Николаевой стул.

Эта хитрость не укрылась от взгляда профессора, и женщина требовательно обратилась к коллеге:

– Никита Владимирович! – Она сурово посмотрела в глаза учёному. – Что у меня с лицом? То же самое, что с вашей рукой? И будьте любезны, без экивоков! А то уважаемый Виталий Семёнович устроил мне игру в загадки, словно гламурной студентке!

– Эмм… – Степанов неловко замялся, переводя взгляд с Николаевой на рассерженно зыркающего на него Айболита. – Насколько я могу судить… я ведь не врач… ничего похожего, небольшой ожог…

– При небольшом ожоге от лица не отдирают куски обугленной кожи! – сердито перебила его профессор. – И вы туда же! Хорошо, я поступлю по-другому! – Она вонзила в Медведя суровый взгляд: – Николай Иванович! Будьте так любезны, принесите из моей комнаты любое из трёх зеркал! Вы их найдёте без проблем, они находятся на самых видных местах!

– Запросто, Людмила Петровна! – клятвенно пообещал майор. – Уже иду за зеркалом!