Арфа Серафима: Стихотворения и переводы

На неразгаданной поляне,Среди монархии ветвейЯ спал, и снились мне древляне.Я спал, и леса был древней.Древнее леса, младше солнца,Ровесник неба самого.Я не был времени питомцем,Я находился вне его.Забвенью преданные датыМне не твердили о былом.Я непробудно спал, как Данте,В лесу неведомом своём.Я спал, я спазмой горло мучалВ момент восхода юных лун. Я знал, что лес — счастливый случай,Но понимал, что он — канун.Что всё равно лесные тропы

Из междувременья меняЗагонят в чащи и сугробы,Миражным факелом маня.Я понимал, с покоем ссорясь,Что расплачусь ещё с лихвойТяжёлой тишиной бессонницЗа сон в гармонии лесной.А, возвратясь в него некстатиВ каком-нибудь ночном часу,Хвататься буду, как лунатик,За ветки в призрачном лесу.19 марта 1979

Тишина

Молчания минуты сочтены.Но с нашею Землёй магнитофоннойЯ говорить хотел бы, как влюблённый,Словами глаз, словами тишины.Я выдохся. Я больше не могу.

Я обессилел голосом и слухом.Но тишину зову — не немоту,А тишину, невысказанность звуком.Чтоб новая, иная ипостасьВсех звуков, зовов, звонов колокольных,Как тайный ток, безгласно и спокойноПо проводам сознания лилась,Чтоб целый мир внутри меня и внеМолчал со снисхождением ко слову,Чтоб соловей, неслышный птицелову,Беззвучно восторгался в тишине,Чтоб цены не выкрикивала хоромНастырная базарная толпа,Чтоб слуху оставались лишь Бетховен,Ребёнка плач, о помощи мольба.У тишины призвание своё,Свои восторги, будни и страданья.

Во взнузданном, охрипшем мирозданьеНевыразима музыка её.2 апреля 1979; 1981

«Отравленный призрак взывает ко мне…»

Отравленный призрак взывает ко мне,И волосы дыбом, как во поле травы.Скрестились клинки в ядовитой стране,Один из которых отравлен. Отравлен.Отравлены все — и кумир, и вампир.И мать припадает к отравленной чаше.И корчится в страшных конвульсиях мир,Отравленный воздухом Дании нашей.Что миру скажу я, никчёмный пророк?Но мир пред немыслимым мигом разбродаОфелией брошен в бурливый потокИ выведен ею на чистую воду.21 мая 1979

«Я думал, что умер, а жив…»

Я думал, что умер, а жив.И в заново брызнувшем светеЯ сбросил с себя этажиСпокойно-ликующей смерти.Я встал и пошёл на огонь,Струящийся бликом пугливым,Чтоб снова коснуться щекойЛиствы, облюбованной ливнем.Я встал, и, свечи не задув,Потёк по артериям ночи,У всех светляков на виду,Сжигавших себя что есть мочи.Уже предугадан людьми,Я выплыл у пристани утра.И птицы на плечи моиСадились и пели попутно.20 февраля 1980

«Есть дерево в дальнем лесу…»