Арфист

Ах да, на Изнанку я все же пару раз сходил. Осторожно и ненадолго, чтобы убедиться, что я это по-прежнему умею и, если что, смогу. И заглянуть, и перейти полностью. В качестве катализатора я использовал палец той самой руки восковой фигуры с изнаночной стороны Петропавловской крепости. Похихикав слегка, повесил на шею на цепочке. Палец выглядел вполне себе натурально человеческим. Представляю, какое впечатление подобное украшение может произвести на непосвященного.

Но все это так, эпизоды. А в остальном, повторяю, я вел совершенно обычную жизнь, уже всерьез надеясь, что это не затишье перед бурей, а просто наступили спокойствие и стабильность, – жизнь, когда мысли о долгосрочных планах на будущее не вызывают скептической усмешки, – то, что еще недавно представлялось мне совершеннейшей утопией.

Вот в таком состоянии и расположении духа я подошел к восьмому августа – дню, когда судьба сказала мне: «Халява кончилась!» – и в жизнь мою вернулась сумасшедшая свистопляска.

* * *

В плане работы сегодняшний день получился весьма продуктивным – я отредактировал без малого сотню тысяч знаков текста, и отослал его в издательство. После чего счел, что могу себе позволить вечером погулять подольше. Надел ветровку, поскольку летняя жара Питер уже отпустила и на Неве пронизывало неслабо.

Солнце, ветер. Я стою на Дворцовой набережной у Троицкого моста и любуюсь изящным силуэтом «Благодати», освещаемым лучами закатного солнца. Нева звучит как всегда прекрасно – исключительно духовыми: трубы, перемежающиеся флейтами, от низких до высоких, почти звенящих тональностей. Впадаю в созерцательность. Сегодня можно. Даже нужно. Однако…

– Привет, спаситель!

Несколько секунд льщу себя надеждой, что обращаются не ко мне, но это пустая надежда: голос знакомый, а кроме него я ничего не слышу. Стало быть, его обладательница – «тихая». А среди тех, с кем я знаком, такая всего одна, как раз та, с кем я познакомился в баре после похорон дяди и кого потом спас…

– Привет, Александра. Давно не виделись. Шикарно выглядишь!

Не покривил душой, нисколько. Стройная, загорелая, минимум косметики, загадочная полуулыбка… Одета простенько, но со вкусом – джинсовый костюм, накинутая сверху ветровка. И темные очки на пол-лица. Как будто мало того, что она «тихая», еще и глаза прикрыты. Неужто она в курсе, кто я такой, и вышла целенаправленно на охоту? Видимо, да.

– Спасибо. Твоими молитвами.

– Не понял?

– Да ладно тебе, не прикидывайся! Ты же спас мне жизнь. Там, на Ваське, после нашей встречи в баре.

– С чего ты взяла?

– Я не совсем отключилась тогда. Кто-то заставил тех громил сбежать, не завершив дело. А потом я видела твое лицо… перед тем как совсем отрубиться. И не говори, что мне это показалось.

– Но я не прогонял их. Они сбежали от полицейской сирены.

Она качает головой.

– Им поставили задачу – убить меня и замаскировать заказняк под ограбление. Чтобы нанести удар ножом почти отключившейся жертве, нужна секунда. У них было больше. И если бы не ты…

Переход темы на «как ты это сделал?» будет уж совсем некстати, поэтому я перехватываю инициативу:

– Вот оно как, значит – «убить и замаскировать заказняк под ограбление»? Не слишком ли круто для женщины с дипломами жилетки и филолога?

– Ну, ты тогда почти правильно все угадал, на самом деле…

– Когда сказал про следователя?

– Именно.

– А почти – это…

Она заговорщицки понижает голос:

– Федеральная служба безопасности. Только тсссс!

Я чуть улыбаюсь. Чего-то в этом роде я и ожидал. Только в какую игру она играет? Почему я? Почему сейчас? И еще интересно – зачем? Вторая случайная встреча? Щаз! Расскажите это моей бабушке! В буквальном смысле. Что ты там говорила, ба? Найди «тихую»? Так вот, нашел. Вернее, она меня нашла.

– А те громилы…

– Да так, – морщится Александра, – аукнулось одно из моих старых дел. Я тогда еще работала в другом управлении. Банальная месть. Но теперь эта проблема уже решена. Правда, жива я только благодаря тебе.

– А там, в баре, ты подсела ко мне по заданию руководства?

Она делает едва уловимую паузу. Несчитываемые струны, зеркальные очки, непроницаемое лицо.

– А мысли, что ты мне просто понравился, значит, не допускаешь?

Теперь уже моя очередь морщиться.

– Не надо играть со мной, Александра! Так с тех пор меня и пасете?

– С чего ты взял?

Однако это начинает раздражать.

– Да уж не с потолка. Электронные письма, эсэмэски, предупреждающие об опасностях – ваших рук дело?

Какое-то время она молча смотрит на меня. Сквозь очки я не вижу ее глаз, но уверен: она как раз тактику выбирает из нескольких заранее подготовленных вариантов. И вдруг улыбается.

– Может, пройдемся?

Я хмыкаю:

– До вашей «конторы»?

– Зачем? Давай до Петропавловки, а потом в Александровский парк.

Пожимаю плечами:

– Как будет угодно даме.

– Даме угодно, чтобы кавалер взял ее под руку.

Такой вот Версаль. Беру ее под руку, и она, так по-хозяйски, словно супруга, прижимает мою руку к себе.

– Что же, пойдем.

* * *