Аргументация в речевой повседневности

(61)

Он устало машет кадилом и сильно дымится: наверное, это трудно – работать на трех каналах сразу. Кругом лепота, но необъяснимо постные лица. Даже скорбные. Словно не светлый праздник, а день партийного взыскания, государственной чистки, «Лебединого озера». Целовать ручку в очереди стоят люди известные, наши общие учители, инженеры душ. В эпоху Большого Державного Стиля они писали безбожные книги и делали кинофильмы, где пламенные отроки, размахивая саблями, отрекались от старого поповского мира. Теперь они пришли со свечкой – и ты, наблюдая это грехопадение на всех каналах сразу, поневоле впадаешь в тоску: это когда же инженеры наших душ кривили душой собственной – тогда или нынче? [Валерий Кичин. Держа вю. Телеэфир сделал коммунизм богоугодным делом // Известия. 2002.01.11].

Как показывают результаты опроса информантов, в сочетаниях с существительными, имеющими сему времени (светлый день, светлый праздник)

, прилагательное светлый является с точки зрения когнитивно-языковой аргументации модификатором «+», относя характеризуемый феномен, объект к категории прототипических, «как раз таких» в представлении членов русского лингвокультурного сообщества. В рамках данного дискурсивного типа, т.е. совокупности речежизненных ситуаций, в которых данный языковой знак реализует приблизительно одинаковый дискурсивный смысл, прилагательное актуализирует императивно окрашенное суждение социально-речевой аргументации «такого времени нужно ждать, к нему готовиться, возвращаться к нему в мыслях, оно – очень важное». В данном речевом фрагменте суждение социально-речевой аргументации выступает с точки зрения личностной аргументации в роли подразумеваемого Данного, в роли «коммента» для топика «набожность современной политической номенклатуры лицемерна и фальшива». Общее соотношение топика и коммента выглядит следующим образом: «набожность современной политической номенклатуры лицемерна и фальшива» (топик), «поскольку, например, вместо того, чтобы ждать такого времени (светлого праздника), готовиться к нему, возвращаться к нему в мыслях, понимать, что оно очень важное, чиновники ведут себя так, как будто отбывают наказание» (коммент).

Отметим следующую выявленную нами закономерность: если прилагательное с точки зрения когнитивно-языковой аргументации является в определенном контексте модификатором «+», отражая представление о константах восприятия этноса, и, следовательно, суждение социально-речевой аргументации представляет собой модель, в целом, позитивного взаимодействия с таким элементом среды, то, чаще всего, данное суждение в личностной аргументации выступает в качестве коммента (пр. 61). И наоборот, если прилагательное в контексте не обладает выраженным потенциалом модификатора «+», и, следовательно, суждение социально-речевой аргументации представляет собой модель, в целом, негативного, опасливого отношения к такому элементу среды (однако, есть исключения – см. примеры 59–60), то данное суждение в личностной аргументации может выполнять как функцию топика, так и коммента (пр. 57–58). Сравните:

(62)

ОБВИНИ́ТЕЛЬ. А вы, четвертый това́рищ, почему́ молчи́те? ИУ́ДА-ЧЕТВЕРТЫЙ. Я-mo что, заче́м вы ко мне придира́етесь? Я челове́к темный, меня́ ле́гче, чем образо́ванных, созна́тельных оби́деть. ЗАЩИ́ТНИК (перебива́я). Разреши́те, я поясню́. Мой клие́нт действи́тельно доноси́л, пресле́дуя ли́чные це́ли [Василий Гроссман. Все течет (1955–1963)].

В данном случае не обладающее в имеющемся контексте аргументативным потенциалом модификатора «+» прилагательное актуализирует суждение социально-речевой аргументации «это плохо, когда человек такой, его нужно изменить или пожалеть», которое в личностной аргументации находится в фокусе ориентирующего воздействия говорящего, выполняя функции топика: «да, я – плохой, и меня изменять и жалеть надо, а не судить».