Читаем Аргументация в речевой повседневности полностью

Прилагательные как категория языковых единиц обладают комплексной, многоаспектной и полной разнообразных нюансов семантической и грамматической природой. Некоторые аспекты этого богатого внутреннего потенциала убедительно раскрыты в работах Е.Ф. Вольф, посвященных разнообразным вариантам соотношения квалификативной и дескриптивной составляющих в речевом функционировании прилагательных в романских языках (Вольф 1985, 1981); комбинации элементов соотнесенности с временными периодами будущего, прошлого и настоящего в семантике прилагательных современного английского языка рассматриваются в диссертации И.Б. Ушаковой (Ушакова 2002). Несмотря на достаточно обширный корпус работ по семантике прилагательных на материале романских (Варламов 1995; Власова 1984, 1990; Масленникова 1972; Теслер 1989; Чекалина 1972), германских и славянских языков (Алимпиева 1974; Жирмунская 1982; Полубниченко, Шхвацабая 1985; Теслер 1989; Шрамм 1981), выполненных, преимущественно, в рамках структурного направления, имена прилагательные остаются одной из наименее изученных в современной лингвистике категорий языковых единиц.

Е.Ф. Вольф отмечает, что в ряде случаев прилагательное оказывается носителем основного смысла именной группы, а имя-определяемое представляет собой скорее структурный элемент (Вольф 1978: 24). В проведенном нами анализе речевого материала данное замечание находит свое подтверждение. Действительно, как мы постарались это показать выше, зачастую прилагательное оказывается смысловым «узлом» всего речевого поступка: именно здесь – в прилагательном – находятся те «ниточки», которые управляют речевым воздействием в его стратегическом и аргументативном аспектах.

В данной связи нам представляется интересным обратиться к теории роста глагольности в индоевропейском предложении, излагаемой А.А. Потебней в его записках по русской грамматике (Потебня 1958). Исследователь отмечает: «В русском языке, как и в других сродных, по направлению к нашему времени увеличивается противоположность имени и глагола. В древних языках употребляются причастия, формы, промежуточные между именем и глаголом». Употребление последних, по мнению А.А. Потебни, было гораздо обширней в древних языках, чем в новых, и, например, причастия могли иметь такую степень относительной самостоятельности и предикативности, какая в новых языках возможна только в личном глаголе. Во всем этом видно стремление сосредоточить предикативность в глаголе за счет предикативности имени и причастия (Потебня 1958: 516–517).

Можно предположить, что именно прилагательное архаически сохраняет «оплот» бывшей когда-то доминирующей именной предикативности. В пользу данного предположения говорит тот факт, что именно прилагательное оказывается наиболее тесно из всех языковых категорий связано с понятием нормы, с национально-культурными стереотипами восприятия и, наконец, с ритуалами религиозного и мифологического характера, организующими и по сей день взаимодействия человека с важнейшими сакральными силами окружающего мира (Колмогорова 2001, 2006).

При этом важно, что «уйдя с авансцены» предикативности на периферию данного важнейшего свойства языка, прилагательное приобрело уникальную возможность реализовывать тонкие нюансы именно субъективно личностного суждения о мире, своеобразную «личностную предикацию». В данном контексте удачным представляется данное А. Вежбицкой толкование, применимое с позиции семантических примитивов для характеристики прототипической роли прилагательного в речевой коммуникации (Вежбицкая 1999: 120): я думаю об этом (позиция существительного. – А.К.) как о…

3.6. Жанровые формы речевого аргументативного поведения в повседневном общении

Итак, мы рассмотрели как бы вертикальный срез процесса аргументации в повседневной речевой практике представителей русского национально-лингвокультурного сообщества, выделив три уровня организации процесса аргументации: когнитивно-языковую, социально-речевую и личностную аргументацию. В нижеследующих рассуждениях мы бы хотели рассмотреть тот же процесс, но уже в горизонтальном срезе, выявив и проанализировав формы речевого аргументативного поведения в повседневном общении.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовник леди Чаттерли
Любовник леди Чаттерли

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии. Накал страстей и яркость любовных сцен этого романа были восприняты блюстителями морали как вызов обществу. «Любовник леди Чаттерли» сразу же после выхода в свет в 1928 году был запрещен к дальнейшему изданию, а готовый тираж был изъят и уничтожен. Запрет действовал более 30 лет, и лишь в 1960 году после громкого судебного процесса, всколыхнувшего всю Англию, роман был реабилитирован и полностью восстановлен в правах.

Дэвид Герберт Лоуренс

Языкознание, иностранные языки / Классическая проза