Арина и Метеор, сын астероида Цереры (СИ)

Даллас ещё долго сидел в полумраке и разглядывал прекрасный камень, понимая, что такого камня не может быть на земле, и он явно упал с небес. Для подтверждения своей догадки он и хотел дождаться шамана.

Глава 17. Камень

Дафф на всём скаку внёсся во двор шамана и, увидев его колдовавшего у горящего костра, сразу закричал:

– Привет тебе, шаман, от меня и от Далласа!

Шаман, не обращая на него никакого внимания, спокойно завершал свой ритуал.

Даффу пришлось долго ждать. Он понял, что пока шаман не закончит своих дел, не будет с ним говорить.

Тот крутился, как обычно, вокруг ритуального костра и гортанными звуками пел свои странные заклинания. Он был в трансе. Внезапно костёр выкинул вверх огромную волну, словно облизал, пространство вокруг себя.

Шаман резко остановился в удивлении и забормотал:

– Грядёт что-то страшное на наш город! Катастрофа! И в этом будут виноваты злые люди! Но Боги мне говорят, что спасение есть, и я могу в этом помочь. Как же так? Что я могу сделать? И почему, именно сейчас, сегодня, пришло это предзнаменование?

Он пришёл в себя и посмотрел по сторонам. Тут он заметил крупного детину, неловко переминающегося с ноги на ногу, и шаман недовольно прорычал:

– Дафф, что ты тут делаешь?

– Тебя жду, шаман, нам нужна твоя помощь, и глаз твой зоркий.

– Подожди здесь, я заскочу в дом на минуту.

Шаман пошёл в избу, взял накидку из шкуры оленя и бросил на прощание Арине:

– Помогай по хозяйству моей жене, девочка. Я скоро вернусь, и мы продолжим читать над тобой заклинания.

Шаман и Дафф поехали верхом на лошадях по горной каменистой тропе. Вечер выдался прохладным. Стояла поздняя осень, листья осыпались, ложась на землю жёлтыми и оранжевыми пятнами. Шотландские осенние пейзажи наводили на мысль о прекрасном художественном холсте, написанном разноцветными красками.

Они подъехали к оценщику уже затемно. Он в нетерпении их ожидал и сразу выскочил навстречу.

– Заходите, гости дорогие! Заждался уж я вас.

– Здравствуй, Даллас. Что там у вас приключилось, что выдернули меня из дома, на ночь глядя? – сказал шаман, сердясь немного.

Хозяин их завёл в полутёмную комнатку, что освещалась одинокой масляной лампой и крошечным камином, весело горящим в темноте.

Он, трясущимися руками, развернул тряпочку, лежащую на столе, и вновь вся комната озарилась сиянием, как от звезды на ночном небе. Все замерли и на мгновение залюбовались причудливой игрой света.

– Что это, шаман? Ты знаешь?

Шаман как зачарованный, дотронулся до камня и замер, закрыв глаза.

Через секунду его словно пробило электрическим разрядом, он резко дёрнулся и выругался одновременно:

– О, Боги, да он ещё и кусается!

– Что это, шаман?

Все переполошились.

– Это то, что ни вам, ни мне принадлежать не может. Это вещица Богов, и она вам может принести большое горе и страшные беды!

Дафф и Даллас не на шутку перепугались.

– Да что ты, шаман?! Мне тогда оно не нужно. Забирай его и делай с ним что захочешь, – сказал испуганный капитан и, плюнув на пол, ушёл из дома Далласа.

Шаман, взяв камень, завернул его обратно в тряпочку и положил в карман своего шерстяного килта.

– Что ж раз так, то я заберу его и очищу четырьмя стихиями:

Огнём прожгу от всякой скверны,

Водой омою на движение,

Воздухом овею на удачу,

Землёй обсыплю на забвение.

– Да, да, шаман, скорее забирай его и уходи. Рад был тебя видеть, – с нетерпением, поскорее провожал его хозяин лавки.

Шаман приехал домой уже ночью. Боясь нести камень в дом, он поехал во второй свой домик, тот, что был спрятан далеко в лесу. Там он держал обычно все свои ценные вещи: кости животных и их зубы, маски, что наводят ужас одним своим видом, баночки с кровью людей и животных для особых ритуалов, чешую змеи и перья филина. В общем, всё то, что может пригодиться в его серьёзных ритуалах. Там он и припрятал камень в челюсти человеческого черепа, потом немного успокоился и довольный, что его никто не видел, тихо выехал из леса обратно к своему дому, крадучись зашёл, чтоб никого не разбудить и спать лёг у камина на тёплую шкуру огромного медведя.

Глава 18. Прыжок в пропасть

Стини долго отлёживался дома после неудачной попойки и старался не думать об Арине, чтобы сдержать свои порывы и не захаживать к шаману, где ему не рады. Он встал, умылся ледяной водой из деревянной бочки, что стояла во дворе, трусил своими мокрыми рыжими волосами так, словно он был не человек, а зверь. Могучий торс его переливался в свете солнца, объёмными мышцами, натренированными годами на охоте, забивая огромных кабанов.

Он взял в доме кусочек серебра и пошёл к кузнецу.

– Привет, кузнец! У меня скоро свадьба. Вылей мне маленькое колечко из этого серебра для моей невесты, пальчики у нее нежные и хрупкие.

Парень небрежно кинул пару монет на стол кузнеца. Он молча взял серебро и монеты, задумчиво почесал в бороде и сказал свой срок исполнения работы.