АРИСТОКРАТИЯ В ЕВРОПЕ. 1815—1914

Даже в Англии, где богатые и обладающие политическим влиянием представители знати не столь уж сильно зависели от двора, последний вносил немалую лепту в формирование светских ценностей и обычаев. Любовь к роскоши, присущая принцу Уэльскому, отказ от простых ценностей его отца, Георга III, прекрасно гармонировали с настроениями, царившими в ту пору среди аристократии, чья приверженность к роскоши неуклонно усиливалось в период с 1780 по 1815 год, по мере роста цен на сельскохозяйственные продукты. С другой стороны, королева Виктория, отказавшись от роскоши и той морали, которая была характерна для периода Регенства, поступила в полном соответствии с желанием высшего класса, членам которого необходимо было проявлять уважение к кодексу христиански богобоязненного правления в противовес критическим настроениям среднего класса и идеям французской революции. Что касается самой королевы, она всегда хорошо понимала, как аристократии следует вести себя, если она хочет сохранить свое положение; именно поэтому распущенность и недостаток серьезности, проявляемые ее старшим сыном, вызывали у королевы такую горечь. Эдуард VII питал пристрастие к роскоши, любил блестящее общество и не отличался особым снобизмом — все это сыграло свою роль в том, что высший класс Англии из аристократического превратился в плутократический.

И в Лондоне, и в Петербурге, и в Берлине были свои аристократические кварталы. К 1900 г. английская аристократия на протяжении уже нескольких столетий постоянно стремилась селиться в западной части города, подальше от Сити, промышленных районов, порта и железнодорожных вокзалов, подальше от сажи, копоти и соседства трущоб, поближе к паркам и относительно чистому воздуху Вест-Энда. Что касается Берлина, который в период между 1850 и 1900 гг. из провинциального города превратился в метрополис, переселение аристократии в район Тиргартена началось намного позднее. В 1850 г. в этом районе было несколько фабрик и пивных, хотя и царила «сельская, а не городская атмосфера». К 1900 г. Тиргартен превратился в район фешенебельных особняков, изобилующий «тенистыми аллеями и дорожками для верховой езды, которые в течение сезона более или менее заполняются цветом берлинского общества». В Петербурге незадолго до революции наиболее аристократической частью города оставался центральный район между Зимним дворцом и Таврическим садом, однако ситуация постепенно менялась. Согласно утверждению журнала «Столица и усадьба», эти кварталы, раскинувшиеся вокруг улиц Сергиевской, Фурштадской и Моховой, постепенно теряли свой престиж, и внимание высших кругов все больше привлекал расположенный в северной части города Каменный остров, где было много простора и свежего воздуха, и где уже возводились новые великолепные особняки

[253]

.

В своих фешенебельных жилищах аристократы ели, пили и флиртовали. Они посещали оперу и драматический театр, а иногда развлекались постановками любительских спектаклей. Не пренебрегали и чтением, но большую часть времени посвящали игре в карты, визитам и, прежде всего, сплетням. Столичное аристократическое общество весьма напоминало маленькое селение, большинство обитателей которого состояло друг с другом в родстве, и почти все были с самого детства хотя бы шапочно знакомы друг с другом. Аристократия была по-сельски замкнутым мирком, где каждый испытывал живой интерес к делам соседа. И этот интерес жители «аристократической деревни» сочетали с преувеличенным представлением о собственной значимости. Им должны были принадлежать ведущие роли на мировой сцене, в то время как простым смертным в большинстве своем предоставлялось довольствоваться ролями второстепенными, а то и вовсе бессловесными. Живущие поблизости друг от друга, аристократические семьи, женская половина которых проводила значительную часть своих дней в бесцельной праздности и скуке, являли собой исключительно плодородную почву для сплетен и пересудов.