Аристотель и Данте открывают тайны вселенной

Я открыл окно, и почувствовал холод. Приближалась зима. Лето не принесло мне то, что я хотел. И я не думал, что это сделает зима. Почему вообще существуют времена года? Цикл жизни. Зима, весна, лето, осень. А потом все сначала.

Что ты хочешь, Ари? Я повторяю этот вопрос снова и снова. Возможно, в этом виновато пиво. Что ты хочешь, Ари?

И тут я нашел ответ:

— Жизнь.

— А что такое жизнь?

— Откуда я знаю?

— Глубоко внутри ты знаешь это, Ари.

— Нет, не знаю.

— Заткнись, Ари.

И я заткнулся. А потом мне в голову пришла мысль, что я хочу кого-либо поцеловать.

Неважно кого именно. Кого угодно. Илеану.

Когда я выпил все шесть бутылок пива, я поплелся в дом.

Я уснул, и этой ночью мне ничего не приснилось. Совсем ничего.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

На рождественских каникулах, я упаковывал подарки для моих племенников. Я пошел за ножницами. Я знал, что мама держит их в комоде комнаты для гостей. Так что, именно туда я и направился. Именно там они и были, прямо на большом коричневом конверте с именем моего брата.

БЕРНАРДО.

Я знаю, что в этом конверте есть все о моем брате.

Вся его жизнь в одном конверте.

Я знал, что там есть его фотографии.

Я хотел разорвать и открыть конверт, но не сделал этого. Я оставил ножницы на месте, и притворился, что не знаю о конверте.

— Мам, — сказал я. — Не знаешь, где ножницы?

И она принесла их мне.

Ночью я сел писать в своем дневнике. Я снова и снова писал его имя:

Бернардо

Бернардо

Бернардо

Бернардо

Бернардо

Бернардо

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Дорогой Ари,

Недавно мне приснилось, как ты лежал в прицепе своего грузовика и смотрел на звезды. У меня сразу же появилась идея для рисунка. Я отправляю тебе свою фотографию возле рождественской елки. А еще я отправляю тебе подарок. Надеюсь, тебе понравится.

С Рождеством, Ари.

Данте

Когда я открыл подарок, то не смог сдержать улыбки.

А потом я рассмеялся.

В коробке была пара миниатюрных теннисных кроссовок. И я точно знал, что должен с ними сделать. Я должен повесить их на зеркало заднего вида. И именно это я и сделал.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

На следующий день после Рождества у меня была восьмичасовая смена в Угле. В связи с тем, что сейчас каникулы, папа разрешил брать дополнительный часы работы. Мне нравилось работать. Не считая того, что парень, с которым я работал, был настоящим придурком. Он постоянно болтал, и даже не замечал, что в большинстве случаев я даже не слушаю, о чем он говорит. Однажды он пригласил меня погулять после работы, но я сказал, что у меня планы.

— Свидание? — спросил он.

— Ага, — кивнул я.

— У тебя есть девушка?

— Ага, — снова кивнул я.

— Как ее зовут?

— Шер.

— Иди к черту, Ари, — сказал он.

Некоторые парни просто не понимают шуток.

Когда я пришел домой, мама готовила ужин. Я любил ее домашние Тамале. Мне нравилось разогревать их в духовке, что было очень странным, потому что они разогревались совсем не так. Мне нравилось, что в духовке они становились хрустящими и подгоревшими.

— Звонил Данте, — сказала мама.

— Правда?

— Да. Он тебе перезвонит. Я сказала, что ты на работе.

Я кивнул.

— Он не знал, что ты работаешь. Ты никогда не упоминал об этом в своих письмах?

— Разве это важно?

— Думаю, нет, — покачала головой мама.

Я знал, что она обдумывает это, но она не стала ничего говорить. Я не был против. Мама уже собиралась что-то сказать, но вдруг зазвонил телефон.

— Наверно это Данте, — сказала она.

Это был Данте.

— Привет.

— Привет.

— С Рождеством.

— В Чикаго идет снег?

— Нет. Просто холодно. И пасмурно. Очень-очень холодно.

— Звучит славно.

— Мне это даже нравится. Но я устал от пасмурных дней. Говорят, в январе будет еще хуже. В феврале скорее всего тоже.

— Отстой.

— Да, отстой.

Повисла неловкая пауза.

— Значит, ты работаешь?

— Ага, переворачиваю гамбургеры в Угле. Я пытаюсь накопить немного денег.

— Ты не говорил.

— Да, но это не важно. Просто отстойная работенка.

— Ну, ты не сможешь накопить приличную суму, если будешь покупать красивые книги для друзей. — По его голосу было понятно, что он улыбается.

— Так ты получил книгу?

— Я сейчас смотрю на нее. Это прекрасная книга, Ари.

Я подумал, что он расплачется. И мысленно я шептал: не плач, не плач. И, будто услышав мои мысли, он не заплакал.

— Сколько гамбургеров ты перевернул, чтобы купить эту книгу? — спросил Данте, нарушив тишину.

— Этот вопрос в стиле Данте, — сказал я.

— А этот ответ в стиле Ари, — ответил он.

А потом мы начали смеяться. И в этот момент я понял, как сильно за ним соскучился.

Когда я положил трубку, мне стало немного грустно. Но также я был счастлив. И на несколько минут мне захотелось, чтобы мы с Данте жили во вселенной мальчиков, чем во вселенной почти мужчин.