Аритмия

Его тут же хватает пожарник.

— Спасибо! Спасибо! — мать Ромы в слезах и соплях. Лезет ко мне со своими благодарностями.

— Уйди от меня…

Сжимаю пальцами виски. Люди обступили. Хоровод незнакомых лиц и громких голосов. В ушах стоит дикий гул, перед глазами все плывет. Или дымом передышал, или начинается…

Мне надо уйти. Срочно надо уйти отсюда.

Распихиваю локтями собравшихся зевак. Спешно покидаю место происшествия, оставляя позади толпу.

Почему, почему ты не смог вот так же спасти ее?

Почему она задохнулась?

Почему ты не успел…

Сворачиваю налево. Туда, где туристов поменьше. Иду еще с минуту вдоль канала и останавливаюсь лишь на маленьком мосту.

Холодный ветер неприятно лижет шею и взмокшую от напряжения спину. Закрываю глаза. Но зря… Образ маленькой Алисы тут же воскресает в памяти.

Я даже помню это стремное ощущение. Ощущение бездыханного тела в моих руках…

Не успел. Я не успел.

Пытаюсь вдохнуть воздуха, но легкие словно битым стеклом наполнены.

Почему я не сдох там вместе с ней…

— Ян!

Лучше бы так, клянусь.

— Ян!

Кто-то цепляется за мой свитер.

Какого…

Открываю глаза. Взгляд фокусируется на девчонке.

Арсеньева.

Растрепанная. Запыхавшаяся. Дурацкая шапка съехала набок…

Вылупилась на меня. Стоит, давится слезами.

— С тобой все в порядке? — спрашивает взволнованно.

Подходит ближе.

— Ян… Я думала, не найду тебя.

Дрожащими пальцами дотрагивается до моего лица и тяжело вздыхает.

Глава 18. На шаг ближе к тебе

Дарина

Честно говоря, состояние одноклассника меня очень тревожит. Он пугающе спокоен и по-прежнему молчит, абсолютно не реагируя на мое присутствие.

— Ян…

Мои дрожащие пальцы оглаживают скулу парня, но его остекленевший взгляд фокусируется на мне далеко не сразу.

— Скажи хоть что-нибудь, пожалуйста, — прошу отчаянно. — Я так за тебя испугалась…

Меня душат горячие слезы. Они бегут по щекам, и я ощущаю их привкус на искусанных от волнения губах.

— Ты такой молодец, — искренне восхищаюсь его поступком. — Я так горжусь тобой…

Поддавшись порыву, крепко обнимаю и какое-то время висну у него на шее, пытаясь успокоиться и хоть немного его согреть. Совсем ведь замерз. На улице градусов шесть, а он без куртки.

— Арсеньева, это лишнее, — отодвигает меня от себя.

Снова дистанцируется.

— У тебя наверняка есть ожоги, надо к врачу.

— Нормально все со мной. Уйди.

— Никуда я не пойду. Одного не оставлю, — цепляюсь за рукав его тонкого свитера.

После Сашиных слов про его сестру у меня душа не на месте, но задавать какие-либо вопросы на такую личную тему неуместно, поэтому я просто буду рядом.

Раздраженно вздыхает. Ему явно не нравится эта идея.

— Вода есть?

— Есть.

Как же я сама не додумалась предложить! Он ведь надышался дымом и, вероятно, его мучает жажда.

Достаю из сумки маленькую бутылку, которую купила еще утром, и отдаю ему.

— Подожди меня минутку.

Замечаю за его спиной аптеку и спешу туда. Вхожу. Растерянно осматриваю многочисленные полки. Понимаю, что сама ничего не найду, поэтому объясняю ситуацию фармацевту. Быстренько изучаю предложенный ассортимент и расплачиваюсь за выбранный товар. Хорошо хоть из налички что-то осталось. Почти все деньги я умудрилась растранжирить на подарки и сувениры.

— Спасибо!

Абрамова нахожу там же, где оставила. Не ушел… Стоит на мосту, наблюдает за тем, как к маленькой пристани пришвартовывается катер.

— Я тут!

Так торопилась, что теперь не могу отдышаться.

— Рад безумно, — отзывается он, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе.

— Ну-ка, давай кое-что сделаем.

Вскрываю защитный блистер и подхожу к нему.

— Арсеньева, что это? Тебе заняться нечем? — интересуется недовольно.

Молча беру его за руку. Наклоняюсь ближе. Осторожно осматриваю обширный ожог, который тянется от пальцев вверх, вдоль всей тыльной стороны ладони.

Кошмар, но могло быть и хуже.

— Это специальная стерильная ожоговая повязка с гидроколлоидным покрытием, — рассказываю, аккуратно заматывая пострадавшую поверхность.

Почти наверняка делаю ему больно, но он вообще не подает вида. Только смотрит на меня излишне внимательным, тяжелым взглядом из-под полуопущенных ресниц. Взглядом, от которого невыносимо печет щеки.

— Обеззараживает, снимает боль и… способствует заживлению, — продолжаю я, пытаясь сохранять невозмутимое выражение лица. — Дай вторую руку посмотреть.

— Уймись, Арсеньева.

— Видишь?

С сожалением замечаю ожог и там.

— Надо и здесь так сделать.

У меня вдруг звонит телефон. Достаю его из кармана, а Ян в этот момент выдергивает из моих пальцев новый блистер.

— Алло. Да, мам.

— Дариночка, у тебя все в порядке? Время позднее, а ты не позвонила! — принимается отчитывать меня родительница.

— Все хорошо.

— Ты в гостинице? — спрашивает настороженно.

— Нет. Мы… гуляем по Невскому.

— Все вместе? — зачем-то уточняет.

Вот как чувствует! Ну и что говорить?