Аркана

А потом я увидела Атласа. Он стоял рядом со мной, тихо выйдя из леса и в тот миг, когда бросил взгляд на полыхающий замок, в его глазах стояло адово пламя. То самое которое я так много раз видела, когда он снился мне. То, чего боялась. Из-за него считала Атласа дьяволом. Но всё оказалось куда запутаннее.

«Не всегда всё, что ты видишь, является реальным. Просто ты не сможешь истолковать правильно свои видения, пока не придёт время увидеть истину. Только тогда поймёшь, что зло может обернуться твоей силой и спасением», — говорила бабушка Ружа, когда я жаловалась на мужчину с глазами, наполненными пламенем из ада.

Я помнила, как описывала ей внешность Атласа. Как рисовала его в блокноте, и бабушка смотрела на меня сощуренными глазами, словно что-то знала. Словно ей было открыто гораздо больше истины, которой не обладала я.

А потом услышала вой. Ор. Жуткий вопль, поднимающийся к небесам. Он раздирал меня в клочья. Кровь стыла в венах. Сердце отказывалось стучать. Я разрушалась. Что-то происходило, но я не могла заглянуть дальше этого момента, после которого всё рассыпалось.

Задыхаясь от боли жгучей и такой разъедающей, я распахнула глаза чувствуя, как меня прижимает к кровати сильное тело. Наши глаза схлестнулись. В его вопрос. Важный. В моих паника. Страх. Моё решение неправильное и только теперь я понимала, что стоит вылить на него правду. Ту истину, в которой Атлас нуждался. Без него я не смогу пройти то, что уготовано. То, что возложила на меня судьба.

— Ты готова рассказать мне? — в его голосе не было сна, но так много неразгаданных тайных чувств. И одно из них отогрело нечто ледяное во мне. Атлас боялся за меня.

— В тот момент, когда мы встретились на поляне и между нами вспыхнуло пламя огня, я осознала впервые, что должна сделать.

Атлас отстранился и сел в ногах, всё ещё не разрывая своего взгляда. Его ладонь легла на мою ногу и сжала. Тепло запульсировало в том месте, пока я выталкивала на поверхность всё, что пыталась похоронить.

— Бакадимор таит в себе столько загадок и тьмы, что это заражает землю. Ты сам видел мёртвую почву, деревья иссохли, звери их там вообще нет. Запах горьких ядовитых трав. В его стенах зло и смерть идут рука об руку, и я должна стать тем, кто положит начало излечению, — его рука на моей ступне сжалась. Указательным пальцем Атлас провёл по голым ногам, заставив меня зашипеть. — Тот сон я видела его много раз, как и тебя. Только раньше, когда время ещё не пришло, он казался просто загадкой. Я бродила по лесу, чувствуя голыми ступнями холод. А потом натыкалась на зеркало, в котором отражалась другая я. Более злобная и решительная. В её ладонях всегда было пламя. Самое первое — это свеча. После, сгусток огня в ладони, но я не держала его в руках, хотя чувствовала жар. Слышала, как шипит плавится кожа, когда её улыбка ядовитой стрелой вонзалась в меня, а потом просыпалась. И с каждым годом тот сон становился глубже. Появлялись определённые моменты и разгадки, но окончательно я поняла на поляне, когда смотрела через костёр в твои глаза.

— И что же ты должна сделать?

В его вопросе сплелось всё, но самое опасное это злоба. Атлас не позволит пойти на этот шаг. Он понимал Бакадимор это могила, и вряд ли я смогу из неё выбраться.

Напряжение дикое циркулировало от него ко мне и обратно. Я открыла рот, но слова так и не вышли. Атлас приподнял брови. Его ладонь с силой сжала мою ногу. Внутри меня потянулась ядовитая хмельная змея, которая всегда вылезала, стоило воспоминаниям вернуться. Я молчала Атлас тоже. Он ждал. Не станет повторять свой вопрос дважды, это я понимала. Дикость полыхнула по мне в его глазах, словно острое лезвие разрезало кожу и зажглось огнём. Противостояние. Да мы словно два огромных войска он полководец в своём я там, где была моя сторона и каждый сражался за своё мнение и мысли. Это жрало меня изнутри, когда слова вышли скрипучими и ядовитыми словно я хотела вынуть их из своего сознания и втолкнуть в его. Чтобы он задохнулся. Пал на колени от истины, которой требовал от меня.

— Сжечь всё дотла. Чтобы камня на камне не осталось. Воскресить землю можно только после того, как убьёшь зло. Усеешь почву пеплом и позволишь ей возродится в огне.

Я знала на что похоже моё признание на безумство его отца, который верил, что ведьмы реальны и сжигал их на костре. Я верила, огонь он может быть не только карающим наказывающим, но и спасением. Он очистит землю. Возродит. Но тогда в тот миг в глазах Атласа настолько сильный вихрь боли закружился. Он считал меня предательницей. Врагом. С моих губ сорвалась горькая усмешка.

— Вот значит, как ты думаешь? — шёпот резкий и давящий.