Аркана

В тот миг, когда те шепотки слились в моей голове в единый гул, я схватила голову руками и раскрыла рот в крике, но из него ничего не вышло. Я словно лишилась голоса. Горло свело от ужаса, когда я остановилась перед открытыми дверьми, ведущими в столовую. Изольда колдовала. Она была так занята, что даже не подняла взгляд, когда я остановилась напротив, словно это она привела меня сюда. Я хотела оглянуться по сторонам, но понимала уже тогда Рошин и Атлас не рядом. Их просто не было. Исчезли. Потерялись. Сбежали.

Последнее слово больно било, но я понимала это ложь. Атлас не оставил бы меня.

— Глупая, он оставил, — возразила Изольда на мои мысли.

Я снова хотела ответить, но изо рта не вышло ни звука.

— Ты пришла разрушить то, что я так долго создавала, поддерживала, убивала, ничего не выйдет. Атлас встретит свою смерть сегодня от руки брата. Их битва будет долгой кровавой и окончится смертью. Атлант возьмёт голову в качестве трофея и оставит от Атласа только историю. Рошин тоже суждено понести наказание. Скоро она встретит свою судьбу дорогу, которая кровавыми осколками будет ранить, а ты… — в тот миг Изольда подняла взгляд, и я задохнулась. Тьма — вот её глаза. Белого зрачка не видно только чёрную непоколебимую тьму. — Тебя ждёт могила дочь Вила. Осталась только ты одна.

Чёрное солнце на моей коже пульсировала всё сильнее, когда Изольда снова запела. Она что-то делала, на столе перед ней лежала чёрная скатерть, а в ней какие-то травы и склянки. Ещё карты. И маленькая книжечка, которая запала мне в душу. Я могла надеяться, что это мамин дневник. И я хотела его. И жаждала сделать всё, чтобы схватить его и сбежать.

Яростный хохот разнёсся по столовой. Изольда подняла взгляд, отряхнула руки, подняла книжку и направилась ко мне. Я статуя не в силах контролировать своё тело. Не в силах выразить ни одну мысль.

— Это то, чего ты так жаждешь, и я открою правду, твоя мама вела дневник, в котором описано слишком многое. Её прошлое. Встреча с твоим отцом. Любовь, которая убивает. Она не должна была приходить сюда. Не должна была носить в своём чреве незаконнорождённое дитя. И теперь ты поплатишься за ошибки, совершённые твоими родителями. Последняя из рода.

В моей голове крутились вопросы, но я ни один не могла задать. И вспомнила тот сон, где увидела себя в зеркале без губ. Чистая кожа. И страх, поедающий душу.

Мой мозг вопил о том, что здесь небезопасно. Страх окутывал липким коконом, когда я почувствовала крохотные касания по своей коже, будто кто-то иголками тыкал. Я не могла опустить голову, чтобы увидеть, всё ещё находясь под каким-то гимнастическим маревом и тогда Изольда снова услышала мои мысли. Прочла мои страхи. Обнажила мою душу.

— О, не переживай, по тебе просто ползут пауки. Ты ведь знаешь, что означают пауки? Они предвестники. Те, кто несут в себе тьму порчу и страх, и ты чувствуешь, как их крошечные ножки бегут по твоей коже. И ты будешь ощущать их в своих волосах, как они ползают по твоему черепу, как пытаются проникнуть под кожу пробраться в тебя и ничего не сможешь с этим сделать.

Внутри я восстала против её слов. Хотелось непросто вырваться из невидимых рук соскоблить со своей кожи мерзкие ножки пауков. На мои бесполезные попытки сопротивляться Изольда зло захохотала.

— Не стоит, ты не сможешь выйти из моего контроля. Я слишком умна. Я просчитала всё до самых мельчайших деталей. Я так долго ждала тебя. Знала, однажды ты всё равно не сможешь сопротивляться и ступишь за черту, города, который съест тебя. Города, который день за днём пожрал всё вокруг.

Казалось, ей нравиться сопротивление. Она наслаждалась тем, насколько я беспомощна и одинока.

«Атлас, где же ты?».

Окна дребезжали, будто кто-то снаружи пытался выбить стекло.

Тот миг, когда наши взгляды встретились, я утонула в её глазах — тёмных полусферах. Скользкий страх он не просто проникал в мой мозг, он окутал моё сердце, сжал в кулак душу и надавил. Чем больше она смотрела в мои глаза, тем больше возмущалась. А потом я услышала где-то в глубине своего сознания тихий мамин голос. Он успокаивал. Пел мне ту самую песню, которую она последний раз пела сидя у кровати, укладывая меня спать.

Корявый шёпот перекрыл голос, по которому я так скучала. Он словно гвоздём по металлу водил и его целью была я. Задеть меня сожрать сделать так, чтобы я отдала свою душу, этой ведьме, которая была согласна только на моё поражение. Не знаю, насколько глубоко я ушла в своё сознание, голос Атласа велел мне не зарываться в своё прошлое, не позволять мозгу руководить, не отдавать вожжи тем демонам, которые сидели внутри меня, но я отдала, позволила сорваться с цепи, открыла ту дверь, и они рванули в разные стороны по закоулкам моих воспоминаний. И тогда меня поглотила тьма.