Архипелаг ГУЛАГ

И крохотная эта бурька, охваченная стальными листами, проезжает так мирно в шестирядном движении машин, останавливаясь перед светофорами, показывая повороты.

С этим Олегом Ивановым я только-только что познакомился в Бутырках, и вот как. Согнали нас в вокзальный бокс и приносили из камеры хранения вещи. Подозвали к двери разом его и меня. За раскрытою дверью в коридоре надзирательница в сером халате, разворашивая содержимое его чемодана, вытряхнула оттуда на пол золотой погон подполковника, уцелевший невесть как один, и сама не заметила его, наступила ногой на его большие звёзды.

Она попирала его ботинком, как для кинокадра.

Я показал ему: «Обратите внимание, товарищ подполковник!»

Иванов потемнел. У него ведь ещё было понятие – безпорочная служба.

И вот теперь – о жене.

Это всё ему надо было вместить в какой-нибудь один час.

Глава 2

Порты архипелага

Как составить их карту. – Общее в них. – Сравненье разных пересылок в разные годы. – Северные лагерные пересылки. – Тюрьмы без параш, и как же поступать? – Пересылочные бани. – Пересылочные придурки. – Суки. – Хитрости блатных. – Редкое сопротивление политических. – Моё унижение на Красной Пресне.

Первое письмо после ареста. – Женщина над Куйбышевской пересылкой. – Будущие памятники Архипелагу? – Широта зрения на пересылке. – Эрик Арвид Андерсен и его история. – Безсмысленности массовых перебросок. – И индивидуальных. – Пересылка как отдых. – Надрывные работы на пересылке. – Как трудно отставать от власти.

Красная Пресня в 1945. – Маршрут за взятку. – Освобожденье души отказом от суеты. – Смена сроков. – «Покупатели» на пересылках. – Рынок рабынь. – Поучения спецнарядника. – Любой ценой?

Разверните на большом столе просторную карту нашей Родины. Поставьте жирные чёрные точки на всех областных городах, на всех железнодорожных узлах, во всех перевальных пунктах, где кончаются рельсы и начинается река или поворачивает река и начинается пешая тропа. Что это? вся карта усижена заразными мухами? Вот это и получилась у вас величественная карта портов Архипелага.

Это, правда, не те феерические порты, куда увлекал нас Александр Грин, где пьют ром в тавернах и ухаживают за красотками. И ещё не будет здесь – тёплого голубого моря (воды для купанья здесь – литр на человека, а чтоб удобней мыться – четыре литра на четверых в один таз, и сразу мойтесь!). Но всей прочей портовой романтики – грязи, насекомых, ругани, баламутья, многоязычья и драк – тут с лихвой.

Редкий зэк не побывал на трёх-пяти пересылках, многие припомнят с десяток их, а сыны ГУЛАГа начтут без труда и полусотню. Только перепутываются они в памяти всем своим схожим: неграмотным конвоем; непутёвым выкликанием по делам; долгим ожиданием на припёке или под осеннею морозгою; ещё дольшим шмоном с раздеванием; нечистоплотной стрижкой; холодными скользкими банями; зловонными уборными; затхлыми коридорами; всегда тесными, душными, почти всегда тёмными и сырыми камерами; теплотой человеческого мяса с двух сторон от тебя на полу или на нарах; коньками изголовий, сбитыми из досок; сырым, почти жидким хлебом; баландой, сваренной как бы из силоса.

А у кого память чёткая и отливает воспоминания одно от другого особо – тому теперь и по стране ездить не надо, вся география хорошо у него уложилась по пересылкам. Новосибирск? Знаю, был. Крепкие такие бараки, рубленные из толстых брёвен. Иркутск? Это где окна несколько раз кирпичами закладывали, видать, какие при царе были, и каждую кладку отдельно, и какие продушины остались. Вологда? Да, старинное здание с башнями. Уборные одна над другой, а деревянные перекрытия гнилые, и сверху так и течёт на нижних. Усмань? А как же. Вшивая вонючая тюряга, постройка старинная со сводами. И ведь так её набивают, что, когда на этап начнут выводить, – не поверишь, где они тут все помещались, хвост на полгорода.