Архив еврейской истории. Том 13

БК: Они начались с того, что когда советские войска освободили наш город Ставрополь, то по паспорту, по этому, Павлик Александр Александрович, я уже ходить не мог, потому что наши бы поймали сразу. Я тут же пришел в военную комендатуру. Тогда еще не было… Вот через два дня и сдал этот паспорт. Мне дали справку, не паспорт, ничего мне не дали. А дали справку, что таким-то заявлено о потере паспорта. Через какое-то время меня туда вызвали, сказали, что тебе нужно пойти в КГБ, ну, тогда еще, по-моему, НКВД было. Ну, я пошел, дом-то известный, тот же самый дом. Я-то пошел, начали расспрашивать меня несколько человек. Я их знаю, даже по фамилиям знаю почти всех. Один из них был начальником краевого управления, другой — заместителем, третий был начальник следственной части и еще там кто-то был. Вот они сидят за столом, начали меня расспрашивать. Я им рассказал, но мне потом очень долго, лет десять, задавали один и тот же вопрос: «Почему остался живой?» Заметьте, не как остался живой, а почему остался живой. Не должен был остаться, и все. Ну, я рассказывал, так и так, и рассказал вот про эту женщину, которая нас выдала.

ЕЛ: Это соседку той заключенной?

БК:

Соседку заключенной. Рассказал все. Ну, стою, молчу. Вдруг один из них встал, начал ходить, потом, я его хорошо знал — начальник следственной части, начал ходить. И один спрашивает: «Ну как?» А он говорит: «Врет». Я на него смотрю и говорю: «Что вру?» — «Все врешь». Вот так началось мое первое знакомство. Меня, значит, взяли и из этого же дома, по тому же самому двору отправили в ту же самую тюрьму. Но там внизу были такие стоячие одиночки. Они были, ну, что ли, полметра ширины, полметра глубины. И меня туда посадили, значит. Пробыл я там всю ночь. Уже чего только не передумал. Дверь толкнул, а она открыта. Я ее назад, а там ручки ведь нет, ничего нет, и назад не подтянешь. Думаю, они же скажут, что я бежать собрался.

ЕЛ: А не было мысли?

БК: Да ну, от наших бежать? Куда, как? Наутро меня выпустили.

ЕЛ:

Каким образом?

БК: Вызвал начальник тюрьмы, в том же самом кабинете, в котором был Шмидт. Это рядом с этими стоячими одиночками, это на первом этаже. И начал меня выписывать. А я ему говорю: «Вы меня благодарить должны». — «За что это?» А я говорю: «Весь кабинет, все отделал вам. Мы тут и белили, и красили, и чего только не делали при немцах». А он мне говорит: мы, говорит, всем спасибо говорим, кто отсюда выходит. А когда я туда вошел, что интересно, у меня же одежды не было. И мне моряки, которые там были, подарили немецкий мундир.

ЕЛ: А где моряки были?