Архив еврейской истории. Том 13

Сюда следует добавить, что, по всей видимости, будущий революционер поступил по примеру двух старших братьев: и Александр, и Лев учились в гимназии в Николаеве. Ее Савелий окончил в 1873 году с золотой медалью[346]. Его товарищ по гимназии Николай Кузьмин сообщал, что во время учебы в гимназии Златопольский не примыкал к социалистам

[347].

Разумеется, кроме примера старших братьев важно учитывать и ту атмосферу, в которой формировался будущий революционер. Народники вспоминали, что в юные годы на складывание их как личностей решающее влияние оказало чтение — произведения Н. А. Некрасова, В. Г. Белинского, Д. И. Писарева, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского, В. В. Берви-Флеровского. Уже опубликованы «Исторические письма» П. Л. Лаврова, призывающие критически мыслящую молодежь отдать долг трудовому народу, уже появились «Государственность и анархия» М. А. Бакунина с известным «Прибавлением А», где доказывалось, как емко формулировал автор в другой своей работе, что «народ социалист по инстинкту и революционер по природе»[348]

. У многих будущих народников тогда случился и религиозный кризис, приведший к атеизму. Похожие процессы должны были происходить в юности и у братьев Златопольских.

Сочувствие крестьянскому и рабочему населению, острое чувство несправедливости его положения, осознание неоплатного долга перед ним — вот основы этики многих молодых людей той эпохи. Неудивительно, что и высшее образование братья выбирают сугубо прикладное — они поступают в Технологический институт, Савелий присоединяется к ним в 1873 году. Дальнейшая судьба братьев вновь складывается синхронно: в 1875 году все трое оставляют институт. По официальным сведениям, будущий революционер бросает учебу «по слабому здоровью». Однако, скорее всего, братьев захватило общее желание пойти «в народ». В это же время Савелий познакомится в Петербурге с будущим народовольцем Григорием Гольденбергом, показания которого сыграют важную роль в его судьбе.

И Лев, и Александр вместе с сестрой Софьей отправились пропагандировать в деревню. Однако Савелий с ними не идет. Судя по его показаниям, ему очень импонировал призыв интеллигенции идти на помощь народу, но в то же время он чувствовал необходимость саморазвития и знакомства с реальной жизнью, прежде чем приступить к пропаганде. Златопольский возвращается в Николаев, где, по его словам, «занимается уроками и отчасти литературным трудом», сотрудничает с журналом «Николаевский вестник». В это время здесь складывается несколько народнических кружков; Златопольский находится в близком окружении Соломона Виттенберга, казненного 11 августа 1879 года в Одессе за подготовку покушения на императора[349], народниц сестер Феликсы и Валерии Левандовских; здесь с ним встречается будущая народоволка Фанни и ее брат, известный народник Михаил Морейнис. Фанни вспоминала, что именно Златопольский познакомил ее с основами народнической теории и этики, а затем даже направил в Одессу на квартиру Ивана Ковальского (позднее казненного 2 августа 1878 года в Одессе за вооруженное сопротивление при аресте), когда она решила уйти из дома и зарабатывать своим трудом. Бывший товарищ по николаевской гимназии Кузьмин показывал, что в 1877 или 1878 году Златопольский был в кружке Виттенберга и Александра Акимова, бывал на конспиративной квартире в доме Сидоренко и распространял запрещенную литературу[350]

.

Лев Дейч приводит в воспоминаниях такой образ Златопольского середины 1870-х:

Он до смешного любил корчить из себя большого конспиратора, вечно занятого будто бы таинственными заседаниями. Но каково же было наше изумление и вместе его конфуз, когда, однажды, вслед за его заявлением, что он торопится на какое-то спешное свидание, кто-то <…> столкнулся с ним всего лишь в бане! Легко представить себе, сколько острот, шуток и смеху вызвал этот случай, и как был пристыжен этот юный «конспиратор»[351].

Здесь возникает портрет не только увлеченного, но и увлекающегося Златопольского.