Архив потерянных детей

В первую половину путешествия они не пользовались сиди-проигрывателем, потому что он никак не хотел включаться. Позже, когда они приехали в Варанаси – мои родители упорно по старинке именовали город Бенаресом, – мой отец, лежа на койке в продымленном отельчике на берегу Ганга, от нечего делать так и этак крутил в руках строптивый аппарат, пока не сообразил, как заставить его работать. Надо было всего лишь перевернуть батарейки, правильно совместив с плюсами и минусами. Добираясь спальным автобусом из Варанаси в Катманду, мои родители ни минуты не спали, а по очереди слушали плеер в бесконечном восторге, вглядываясь в ночной мрак за окном, подпевая, насвистывая, считая звезды и, вероятно, слишком громко переговариваясь друг с другом, как бывает, когда на тебе наушники, а автобус натужно одолевал горные подъемы. В Катманду было не до сиди-плеера – и без того на них обрушилась масса впечатлений, слишком многое хотелось услышать, слишком много впитать, слишком многое сфотографировать, записать на память.

Через несколько дней они поехали дальше, в маленький городок у подножья Гималаев. Они разбили палатку. Они занимались любовью, хотя мне с трудом представляется эта картина, они много фотографировали друг друга, все те снимки до сих пор пылятся в сундуке где-то в подвале. Одним ранним утром они развели огонь пред ликом туманных очертаний величественных горных громад, сварили кофе и достали из рюкзака плеер. Они сели на прихваченной морозцем поляне, откинувшись на стенку палатки, и наблюдали, как из-за высоченных вершин выползает солнце. Мама первой слушала музыку, следом отец. И вдруг, можно сказать, на пике переживаемого обоими почти священного момента, хотя, похоже, они не сказать чтобы полностью разделяли его, мой отец, не открывая глаз, промурчал имя. То было не имя моей мамы, не имя его матери и не чье-нибудь другое, хотя бы отдаленно похожее на имя чей-нибудь вообще матери. То было имя незнакомки, имя женщины, другой женщины. Одно-единственное словечко, коротенькое. Но оно обрушилось в тишину такой тяжестью, так неожиданно, так резануло грубой правдой, так внезапно грянуло среди ясного неба, так больно ранило, обнажило скрытую до времени трещину, разверзло землю между ними. Мама выхватила плеер из отцовских рук, выдернула из его ушей наушники, нарочито неспешно отошла к скале и яростно швырнула все это о скалу. Проводки, детальки, батарейки – все, что было сиди-плеером, оказалось изничтожено, покалечено, исковеркано, а его ни в чем не повинное электронное сердечко вдребезги разбилось о твердь непальских Гималаев. Диск внутри плеера чудом выжил. И я все гадаю, какую же мелодию они в тот момент слушали?

И что было дальше? – спрашивает мой муж.

Ничего. Они полетели назад и в Лондоне вернули поломанный плеер своему другу.

А все же, что они ему сказали?

Понятия не имею. Думаю, сказали, что очень сожалеют.

А дальше что было?

Дальше они поженились, родили мою сестру и меня, потом в конце концов развелись и с тех пор жили долго и счастливо.

РИТМ И МЕТР

Наконец из безлюдья Грейт-Смоки-Маунтинс мы спускаемся в населенную долину. Какая разительная перемена пейзажа, трудно поверить, что мы едем по той же стране, на той же планете. Меньше чем за час мы перенеслись из страны курящихся туманами горных вершин и бесконечных волнистых ковров всех оттенков зеленого – с отливами в синеву, а затем в полутона серого и пурпурного – в монохромный мир с бесконечными парковками неимоверных размеров, по большей части пустующими, которые опоясывают каждый мотель, каждую гостиницу, придорожный ресторан и каждую аптеку (если сравнить пространства под парковки с пространством под человеческие тела, ясно, что первые, как ни поразительно, в большем фаворе, чем вторые). Мы наскоро съедаем поздний обед в так называемом театре-ресторане «Долли Партонс Стампид» и спешим убраться до начала их дневного шоу, которое, как обещало меню, порадует живой музыкой, комедийными репризами, фейерверками и выступлениями животных.

Едва мы снова садимся в машину, дети требуют аудиокнигу. Мальчик желает дальше слушать «Повелителя мух». «Всякий раз, просыпаясь в лесу холодной темной ночью…» – заводит в динамиках мужской голос. Что за наказание, каждый раз, когда я подсоединяюсь телефоном к аудиосистеме машины, тут же включается «Дорога» Маккарти. Как я подозреваю, причина в том, что эта аудиокнига стоит первой в нашем плейлисте, но я никак не могу понять, отчего она включается сама собой, как какая-то дьявольская игрушка. Дети с заднего сиденья выражают недовольство. Я нажимаю кнопку «Стоп» и призываю их к терпению, пока буду искать «Повелителя мух».