Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

Я не отрицаю, что лучшие лошади попали к Терещенко. Видно, уж под такой счастливой звездой родился этот человек. Счастье и удача неизменно сопутствовали ему во всех делах и предприятиях.

Насколько был замечателен колеминский завод, показывает то, что не только Терещенко, но и Дараган, и Колюбакин отвели от своих лошадей, когда-то составлявших единый колеминский завод, знаменитых рысаков.

В заводе А.И. Колемина производителем был Очарователь 2-й, сын Очарователя и Мужиковой. Его отец – родной брат болдаревского Чародея, а его мать – дочь Мужика 2-го и бабка толевского Гранита! Очарователь 2-й достался Дарагану, но потомки этого жеребца были в заводе Терещенко, почему я и считаю, что Терещенко либо выменял, либо купил Очарователя 2-го у Дарагана. В «Заводской книге русских рысаков» находим его дочь Кокетку, рожденную в заводе Ф.А. Терещенко в 1878 году. Прославленная красавица, о которой без восторга не мог говорить Окромчеделов, кобыла Роскошная была дочерью Кокетки. Дети Очарователя 2-го, попавшие к Дарагану, также прославились, особенно Огонь, проданный впоследствии в Париж, и кобыла Пламенная, превосходное потомство которой дошло до наших дней.

Теперь я обращусь к отдельным лошадям, особенно прославившимся в заводе Ф.А. Терещенко.

Крутой – вороной жеребец, р. 1862 г., завода Н.И. Ершова, от Лебедя 7-го 5.59 и Крутой Хреновского завода. Рекорд 6.04 (три версты). Состоял производителем у Н.И. Ершова, Ф.А. Терещенко и А.Н. Скобельцина. Крутой дал выдающийся приплод, его лучший сын Крутой 2-й в то время гремел на российских ипподромах. Терещенко купил Крутого, когда жеребцу было двенадцать лет.

Рост Крутого равнялся трем с половиной вершкам. О формах Крутого я не имею никаких точных данных, однако полагаю, что раз Ершов избрал именно этого жеребца быть представителем завода на Всероссийской конской выставке, то, по-видимому, рысак был выставочно хорош.

Николай Ершов поместил в 1866 году на страницах «Современной летописи» статью «Замечания коннозаводчика о конской выставке в Москве». Он писал: «…я настолько ценю Крутого, что, боясь случайности и несмотря на его молодость, я даже несколько преждевременно поторопился нынешнею весною дать ему двух лучших из моего завода маток – Амбицию зав. А.А. Сапожникова и Змейку собственного завода, взявшую семь призов, из них четыре в столице, три в губерниях и золотую медаль на петербургском Мейендорфском пятиверстном беге, где она бросила всех за флагом. Такую же победу одержала она и над двумя лошадьми г. Энгельгардта, Боевой и Приманчивой, получившей первую для кобыл премию на выставке».

Нечего и говорить, что данные этой статьи представляют для нас чрезвычайно большой интерес, ибо Ершов был величайшим знатоком своего дела, а его жеребец Крутой есть крупнейшее имя нашего рысистого коннозаводства. Замечательно, как верно предсказал Ершов, что Крутой будет знаменитым производителем. Это его предсказание оправдалось в точности! Ершов называет нам имена двух своих кобыл, Змейки и Амбиции, которые были выдающимися матками.

В.И. Коптев не мог обойти молчанием факт появления в широкой прессе ершовского письма и по этому поводу в своем очерке о Всероссийской конской выставке 1866 года поместил в «Журнале коннозаводства» следующие остроумные и довольно едкие строки: «Не буду говорить много о Крутом Н.И. Ершова, ибо он сам немало написал об нем, но скажу, впрочем, что я говорил об нем в статье моей, напечатанной в № 9 сего журнала, как о лошади резвой и как о сыне известной Крутой, дочери Мужика 2-го, давшей замечательный приплод. О формах же Крутого, представленного в четырехлетнем возрасте на выставку, едва ли можно сказать что-либо».

Тот, кто, как я, хорошо знает манеру Коптева выражаться о лошадях, должен эти слова расшифровать так: Крутой Коптеву не понравился, иначе этот писатель не преминул бы его расхвалить, но у жеребца не было и пороков, а равно он не уклонялся от орловского типа, иначе Коптев это не преминул бы отметить.

Приведу еще два штришка о Крутом. В «Журнале коннозаводства» за 1866 год был опубликован список лошадей, претендовавших на московскую премию. Там о Крутом сказано, что он вороной и без примет. А за шесть лет до этого в том же журнале Ершов напечатал объявление о продаже двух заводских маток. Одна из них была Крутая, мать Крутого. Она была продана за 750 рублей – цена очень высокая для кобылы девятнадцати лет. Крутая тоже была без отмет, и среди потомков Крутого отметистые лошади встречаются весьма редко. В частности, среди терещенковских лошадей их почти никогда не было. Стало быть, отметины в этой линии, как, например, у детей Кронпринца, появились позднее и это следствие влияния его отметистой матери Каши и пегой бабки Кометы.

Н.Е. Сверчков «Лебедь»[31]