Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

Если мы обратимся теперь к тому, что писали в нашей коннозаводской спортивной литературе о Бычке, то увидим, что о нем и его потомках сообщали, пожалуй, больше, чем обо всех остальных орловских рысаках, вместе взятых. Одно время стон стоял от похвал Бычку и его потомкам! Нет никакой возможности приводить здесь все эти статьи, заметки и отзывы, но, дабы дать читателю возможность познакомиться с их направлением и отчасти содержанием, приведем здесь четыре отрывка:

«Мы называем появление Бычка в Москве эпохою бега, ибо от него начался период той небывалой быстроты, зрением которой мы с тех пор наслаждаемся» (Коптев В.И. Московские ведомости. 1849).

«…Ибо именно примесью английской крови в Бычке можно только объяснить устойчивость и сухость этой породы и ту массу резвых лошадей, которые беспрестанно появляются доселе в потомках» (Оболенский Д.Д. Воспоминания. М., 1888).

«Бычок выиграл Императорский приз в Лебедяни, сын его Петушок зав. Д.Д. Голохвастова выиграл Императорский приз в Москве в 1851 году. Сын Петушка Бычок зав. Голохвастова, принадлежавший Д.А. Энгельгардту, выиграл Императорский приз в Москве в 1859 году; сын Бычка знаменитый Светляк зав. Д.А. Энгельгардта (принадлежащий кн. Д.Д. Оболенскому) выиграл Императорский приз в СПб. зимою 1875 года; сын Светляка Сумрак зав. А.Н. Дубовицкого выиграл Императорский приз в СПб. зимой 1890 г.» (Прохоров И.В. Коневодство и коннозаводство. 1890. № 13).

«Сила и резвость Бычка оказались феноменальными. Лошадь попала в почет, сделала блестящую беговую карьеру, а после смерти скелет ее отдан в университет как феномен, имеющий по лишнему ребру с обеих сторон. Впрочем, помещения в музей университета скелет Бычка удостоился вследствие того, что его владелец Д.П. Голохвастов был попечителем Московского университета» (Оболенский Д.Д. Рысак и скакун. 1910. № 398).

Можно было бы привести и другие отзывы о Бычке, но для намеченной нами цели достаточно и этих. В каждой строчке сквозит если не преклонение перед Бычком, то слепая вера в него. Коптев с именем Бычка определенно связывает целую «эпоху бега». Оболенский распространяется насчет примеси английской крови. Преклонение перед всем иностранным было всегда слабым местом русского человека. У нас в России партия англоманов была особенно сильна. Это были лица, которые признавали только английскую чистокровную лошадь. Вот почему эта обширная и влиятельная партия взяла Бычка под свое особое покровительство. Сама неясность, вернее, недостаточность данных о происхождении Бычка, благодаря англоманам, сослужила в деле популяризации Бычка большую службу.

Прохоров многократно восхвалял, превозносил Бычка. В 1880-х годах он печатал длинные списки выигравшего потомства Бычка, и стоило только лошади иметь каплю Бычковой крови, как усердный Прохоров сейчас же заносил ее в свой список. В приведенной цитате так и сквозит желание подчеркнуть, что победы в Императорских призах для лошадей линии Бычка есть как бы наследственная прерогатива, нечто вроде династического права на всероссийский престол. Пример взят Прохоровым удачно: действительно, начиная с основного Бычка пять представителей этой линии стали победителями Императорского приза. Успех, заслуживающий всяческого внимания и большой похвалы. Но как эти строки должны были вскружить голову многим из малых сих и сколько они принесли вреда! Ведь выиграть Императорский приз было заветной мечтой каждого коннозаводчика, а тут Прохоров подсказывает рецепт: возьми производителя линии Бычка в завод – и у тебя будут большие шансы вывести победителя этого почетнейшего в России приза. И берет такой коннозаводчик какого-нибудь порочного представителя Бычковой породы, ибо лучшие принадлежат Воронцовым, Голохвастовым, даже Романовым, и выбраковывает из своего завода превосходного представителя крови Полкана или Лебедя! Такой порочный или третьеклассный Бычок ничего, кроме дряни, не давал, а иногда и по миру пускал коннозаводчика.

В отрывке из статьи князя Оболенского Бычку приписывается лишняя пара ребер. Особенно хорошо это место: «по лишнему ребру с обеих сторон». Как будто может быть лишнее ребро только с одной стороны! Невольно возникает аналогия со скелетом Сметанки, хотя Оболенский, как человек такта и ума, об этом прямо не говорит. Однако это приходит в голову каждому охотнику, знакомому с историей орловской породы. Слова Оболенского не нашли подтверждения.

Вывод из всего сказанного один: популярность Бычка и его всероссийская известность слагались из ряда причин, из ряда особо благоприятных обстоятельств.

Бычок был самой популярной лошадью в России, и этой популярностью он пользовался до 1900-х годов, то есть в продолжение 70 лет. Насколько эта популярность отвечала заслугам Бычка, вопрос уже другой. Впрочем, его решить нетрудно: в значительной степени эта слава была раздутой, а известность – преувеличенной.

Первые попытки отнестись к Бычку критически. Развенчанный кумир