Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

6 августа 1901 года. «Не знаю, почему я Вас огорчил своею коннозаводской деятельностью; создание чистейшего отделения в Хреновом Вами задумано и по Вашим указаниям исполнялось, я поначалу в этом отношении Вам только мешал, а что касается продажи нами в Хреновое нескольких маток, то это сделано по Вашей инициативе. Продолжать чистейшее отделение Лопандинского завода я страстно желаю, но для этого необходимо иметь посторонней крови жеребца. Из указанных Вами двух жеребцов я предпочитаю Арфина и очень прошу Вас устроить нам его пользование. В крайнем случае я буду просить у Вас разрешения послать к нему двух-трех маток, равно двух маток Убылому, но сам, по Вашему желанию, не буду предпринимать ничего».

Без даты. «Унос, конечно, очень высокой породы, но в большом родстве с Богатырём; кроме того, ему 19 лет и как лошадь, уступленная на пункт земством, должен быть сильно истощен. Но кто меня очень прельщает, это Непобедимый-Краюшкин. Этого бы я охотно купил для нашего завода, если Вы подтвердите его идеальную чистоту, сообщите адрес и предоставите мне право приобрести его».

12 октября 1901 года. «Получив в Вашем последнем письме разрешение воспользоваться на пользу Лопандинского завода последними Вашими открытиями в области идеальной чистоты, я не медля принялся хлопотать. Запросил Г. Войнич-Сяноженцкого относительно Любезной завода Боборыкина».

21 ноября 1901 года. «Сейчас получил из деревни известие, что Непобедимый-Краюшкин прибыл благополучно в Лопандинский конный завод, где и будет состоять производителем».

Тот, кто даст себе труд внимательно прочесть приведенные выдержки, ясно увидит, как был ослеплен «чистейшими» А.Н. Воейков и в каком полном подчинении он находился у Карузо. Основная ошибка его заводской работы состояла в том, что он оперировал бесклассным материалом и преклонялся только перед происхождением лошади, независимо от ее форм, резвости и остальных качеств. Такие лошади на бумаге выглядели очень хорошо, их родословные были поразительны, но сами лошади, увы, сплошь и рядом не подымались над уровнем обычных рысаков, коих были тысячи, если не десятки тысяч. И этих лошадей Карузо рекомендовал в качестве заводского материала для знаменитого Лопандинского завода! Читая в этой переписке список никому не ведомых имен, всех этих Славных, Богатырей, Арфинов, Убылых, Уносов, Заветов, Голубков, Непобедимых-Краюшкиных, прежде всего поражаешься их числу и уж затем вспоминаешь, что ни одна из этих лошадей не имела имени, а все были знамениты лишь заслугами предков. Вместе с тем старый заслуженный Дудак, отец рекордистки Скалы, выбраковывается из завода, отправляется в Орловскую заводскую конюшню, а взамен берут арденского жеребца. Каким бы малоопытным ни был Воейков, по-видимому, и его иногда брало сомнение, и тогда он запрашивал Карузо, не ошибка ли рекомендация Голубка, ибо в памятной книжке Главного управления он числится среди тех жеребцов, кои кроют кобыл по одному рублю. Подобный же запрос он делает и относительно Уноса, справедливо полагая, что этот земский жеребец истощен случкой на крестьянских пунктах. Карузо является истинным виновником или же пособником Воейкова в деле уничтожения Лопандинского завода. Рекомендованные им жеребцы и кобылы не дали ничего путного в Лопандине и вконец погубили завод. Первый советник Воейкова, избранный, казалось, с таким умением, принес заводу только вред. Это вскоре понял не только Воейков, но и многие другие. Воейков деликатно стал отходить от советов Карузо, переписка их прекратилась, но сделанного не воротишь. Лучшие годы старых голицынских кобыл миновали, полученный от них приплод ничего не стоил, лошади не бежали, и их приходилось за гроши распродавать на ярмарках соседних губерний.