Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

На другое утро вся спортивная Москва была уже осведомлена о том, что Громадный куплен мною. Известие это решительно всех поразило, ибо никто не допускал мысли, что Афанасьев может продать Громадного. Меня поздравляли со всех сторон, а Афанасьева единодушно осуждали. Несколько дней он не показывался на бегу, а потом уехал в деревню, так как пересуды были ему явно неприятны. Немало говорили также о цене в 20 тысяч рублей за жеребца почти 18 лет, ибо эта цена была рекордной для орловского производителя в России. Словом, Громадный стал героем дня. В беговой беседке только и было разговоров что о Громадном. Должен сказать с полной откровенностью, я и сам не ожидал, что покупка Громадного произведет в коннозаводских кругах такое сильное впечатление и привлечет такое внимание к моему заводу. Видимо, лошадь эту действительно ценили по заслугам и считали, что Громадный далеко еще не сказал своего последнего слова как производитель. Вся спортивная пресса откликнулась на это коннозаводское событие и в самых сочувственных выражениях обсуждала его. Даже общая пресса не осталась равнодушна к этому известию. Чтобы дать некоторое понятие о том, как писали тогда об этой покупке, приведу здесь передовую статью из журнала «Рысак и скакун» от 22 декабря 1911 года:

«20 декабря 1911 года тамбовский коннозаводчик И. Г. Афанасьев продал тульскому коннозаводчику Я. И. Бутовичу за 20 000 рублей бел. жер. Громадного, род. в 1894 г. у Н. П. Малютина от Летучего и Громады. Громадный прежде всего отец феноменального Крепыша – красы и гордости русского коннозаводства. Помимо Крепыша Громадный дал ряд выигравших лошадей, среди которых с успехом подвизались Лунатик, Упрямый, Лель-Мой, Мудрец, Приёмыш, Абсурд и др. Сам Громадный имел очень хорошую призовую карьеру, в продолжении которой выиграл Императорский приз. По породе это совершенно исключительная лошадь <…> ближайший и лучший представитель крови Летучего, Добродея, Удалого и Гранита гр. К. К. Толя.

Громадный, будучи представлен на последнюю всероссийскую выставку, удостоен был господами экспертами высшей награды, ибо ему была присуждена драгоценная братина, пожалованная Государем Императором за лучшую рысистую лошадь. Оценка эта была в высокой степени справедлива, так как Громадный по типу – тот увеличенный араб, в коем воскресла породность арабского белого Сметанки – родоначальника орловской рысистой породы.

Пусть каждый, в ком бьется русское сердце и кому дорога слава орловского рысака, пожелает вместе с нами Громадному на долгие годы столь же успешной заводской деятельности, как и в памятный в летописях русского коннозаводства 1904 год – год создания им Крепыша».

Эта короткая передовица верно отражала настроение большинства охотников. Поступление Громадного в Прилепы вызвало массу самых радужных надежд. В какой мере суждено было осуществиться этим надеждам, мы увидим в дальнейшем.

Купив Громадного, я поспешил уехать в Прилепы, чтобы поскорее послать за жеребцом в завод Афанасьева. Если покупка Громадного произвела такое впечатление в Москве, то в Туле вообще лишь об этом и говорили, причем обывателей в первую очередь удивляла цена и то, что отца Крепыша купил тульский коннозаводчик. Все хотели видеть Громадного и спрашивали, когда он придет в Прилепы. Об этом говорили и на земском собрании, и в дворянских кругах, и в доме губернатора, и среди купечества, но главным образом в среде любителей лошадей и охотников, которых в Туле было всегда немало. В Прилепах также все говорили о новом жеребце, начиная от домочадцев управляющего и кончая местным приходским священником, который даже намекнул, что по этому торжественному случаю не худо было бы отслужить внеочередное молебствие в конюшнях с водосвятием и провозглашением многолетия хозяину дома сего…

После совещания с Ситниковым было решено послать за Громадным, кроме самого Ситникова, Антона Батуринцева, самого надежного конюха. Ситников с Батуринцевым выехали в Тамбов. В Тамбове Ситников купил войлока, получил разрешение прицепить вагон Громадного к почтовому или пассажирскому поезду и выехал на станцию Сампур. Здесь он заказал вагон и оставил Батуринцева, который после тщательной дезинфекции обил весь вагон сверху донизу, не исключая и потолка, войлоком. Сам же Ситников поехал на хутор Афанасьева принимать жеребца. Громадный был в полном порядке. О продаже Громадного в заводе Афанасьева очень сожалели, и на другое утро, когда Громадный навсегда покидал завод, его провожали буквально все обитатели хутора. Громадный был благополучно погружен в вагон и очень быстро прошел от Сампура до станции Присады, где его уже ждали маточник Руденко и два конюха. Ситников, сдав им жеребца с рук на руки, послал вперед человека, чтобы предупредить меня, что жеребец прибыл благополучно и идет в Прилепы. Руденко потом рассказывал мне, что Громадного они с Батуринцевым вели в поводу все 12 верст и жеребец их буквально тащил – они с трудом его сдерживали. Вот какой был дух и какое сердце у этого уже тогда старого жеребца!