Архив Троцкого (Том 2)

Итак, оказывается, зажим в партии есть, бюрократизм насаждается. А ведь не так давно, еще на XV съезде, тот же Сталин заявлял и делал ударение на то, что "только слепые не видят, что действительная внутрипартийная демократия у нас растет и развивается", а вся партийная печать, все проработчики всех рангов, в том числе смоленские, артемовские, прямо декламировали и изощрялись в арифметических расчетах об "огромном росте демократии".

Перед лицом жесточайших провалов Сталин и его сподвижники выступают в роли демократов, критикуя тот самый режим, который они насаждали годами. Обращаясь к пленуму Смоленского губкома, упоминавшийся уже Яковлев ("Правда" 22 мая) восклицает: "Если вы зажимаете организацию, если вы нарушаете элемен

тарные основы внутрипартийной демократии, если, более того, рабочие-коммунисты не могут выступить открыто, то как вы это назовете". Яковлев не дает ответа, но мы за него ответим: все это называется сталинско-бухаринско-рыковским режимом в партии.

Разговоры сталинцев о демократии не новы для нашей партии. Еще в борьбе с оппозицией 1923 года Политбюро приняло знаменитую резолюцию от 5 декабря, в которой четко и ясно формулировало значение и необходимость партийной демократии. Эта резолюция, принятая под напором усиливающейся оппозиции, так и осталась "манифестом", положенным под сукно, а теперь считается чуть ли не запретным фракционным документом.

Перед XV съездом, начиная борьбу с Ленинградской оппозицией, ЦК выпустил специальное обращение с призывом "решительно развертывать внутрипартийную демократию". Однако единственным проявлением этой демократии был разгром Ленинградской организации.

Разговоры о внутрипартийной демократии продолжаются пятый год. А за это время, по выражению Сталина, "уничтожили внутрипартийную демократию, насадили бюрократизм".

Однако в последнее время лозунг внутрипартийной демократии подменен лицемерными разглагольстованиями о "самокритике".

Партийная демократия означает право массы решать все основные вопросы, стоящие перед партией. Самокритика же сохраняет за массами только право на критику. Решать, исправлять, оценивать эту крикику будет, очевидно, всесильный аппарат.

Самокритика -- это шаг назад от партийной демократии. Это ублюдочно-бюрократический лозунг, внешняя "уступка массам" взамен подлинного привлечения масс к руководству партией.

Однако и эта "самокритика" кажется чрезмерной роскошью бюрократам от партбилета. Передовая "Правды" (16 мая) спешит разъяснить, что самокритика требуется конкретная, без всяких обобщений.

Что значит "конкретная критика без обобщений"? Если, например, сказать, что из 16 волостей Смоленского уезда в одиннадцати аппарат совершенно переродился -- это будет критика конкретная. А вот сделать отсюда вывод, что плох уком или даже (!!) губком -- это уже пахнет обобщением. Не против таких ли обобщений выступает "Правда"?

Или, может быть, разрешается обобщать, но только в масштабе одного уезда или одной губернии -- неизвестно. Точнее известно, что вопрос о допустимости того или иного обобщения будет передаваться на усмотрение критикуемых и обобщаемых бюрократов.

Кроме того, известно, что бюрократы и оппортунисты из ЦК партии будут ссылать и сажать в тюрьмы всех, кто попытается "обобщать" бесчисленные "дела" последних лет и месяцев и поискать виновных повыше секретаря губкома.

Но такой "самокритикой" без обобщения нельзя поднимать активность масс, нельзя воспитывать партию.

VI

В платформе большевиков-ленинцев задолго до раскрытия нынешних "дел" указывалось:

"...Официальная борьба с бюрократизмом, не опирающаяся на классовую активность трудящихся и пытающаяся заменить ее усилиями самого аппарата, не дает и не может дать существенных результатов, а во многих случаях даже содействует усилению бюрократизма.

Машина идет не туда, куда требуют интересы рабочих и крестьян".

Орджоникизде259 счел своим долгом заступиться за бюрократическую машину.

"Соваппарат в наших руках,-- заявил он на XV съезде,-- он служит нашему социалистическому отечеству, он наш аппарат".

Орджоникидзе прав. Это тот аппарат, который насаждал из года в год ЦК, это тот аппарат, который вырос под крылом ЦКК, исключающий за оппозицию тысячи рабочих-большевиков и объявляющий выговора героям смоленских дел, это тот аппарат, который вырос под прикрытием молотовской теории насчет того, что нельзя [...]260 приближения рабочих к государству и государства к рабочим, т. к. наше государство уже само по себе рабочее.

Партия призовет к ответу не только стрелочников.

Партия научится обобщающей критике, вопреки Сталину, Мо-лотову и Орджоникидзе, и тогда им придется самим отвечать за тот аппарат, который они насаждали, который они "держали в своих руках", за тот неслыханный режим в партии, при котором возможно длительное существование такого аппарата.

2 июня 1928 г.

М. Фрумкин261

ПИСЬМО

Секретно.

Всем членам и кандидатам Политбюро, тов. Бауману262 и тов. И. В. Сталину