Архив Троцкого (Том 3, часть 1)

Каково же нынешнее положение китайской революции? Соответствует ли оно положению, создавшемуся у нас после поражения революции 1905 года? Или большее сходство можно обнаружить в нем с ситуацией, создавшейся после Февральской революции? На первый взгляд этот вопрос может показаться даже странным: как же, ведь китайская революция потерпела поражение, а Февральская революция победила. Ясно, как будто, что сравнивать нынешнее положение китайской революции можно лишь с положением после 1905 г. у нас. Между тем, если не удовлетвориться этим формальным сходством, а вникнуть в расстановку классовых сил (что обязательно для марксиста), то станет очевидным, что, вопреки тов. Преображенскому, сравнивать нынешнее положение китайской революции можно именно с положением, создавшимся у нас после Февральской революции. В самом деле. Разве не ясно, во-первых, что к Китаю после революции 1925—1927 гг. в известной степени применимы слова Ленина, сказанные им после Февральской революции в отношении России: захватившее власть «правительство не случайное сборище лиц. Это представители нового класса, поднявшегося к политической власти... класса капиталистических помещиков и буржуазии, который давно правит... страной экономически» (т. XX, с. 17), с той особенностью, что в Китае он правит вместе с иностранными империалистами.

А ведь «переход государственной власти из рук одного класса в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго научном, так и в практически-политическом значении этого понятия. Постольку буржуазная или буржуазно-демократическая революция... закончена» (Ленин, т. XX, с. 100).

Разве не ясно также, во-первых, что эта революция 1025 — 27 гг. привела к превращению мелкой буржуазии, а не только буржуазии крупной, в силу контрреволюционную, ибо «интересы и политика наемного рабочего и хозяйчика на деле уже разошлись, притом по такому важнейшему вопросу, как... отношение к империализму» (у Ленина: империалистической войне — см. т. XX, с. 107). Разве в период уханского правительства «хозяйчик»—кулак не громил с такою же беспощадностью, как и крупный буржуа чанкайшистского «оттенка» движение рабочих и деревенской бедноты? Разве бесславный конец уханского правительства не тождественен по своим социальным последствиям с периодом добровольной сдачи русской мелкой буржуазией (меньшевиками и эсерами) власти буржуазии? Сходство дополняется поведением коммунистической партии: дряблость, растерянность, капитуляция перед мелкой буржуазией характеризует как поведение Питерского бюро ЦК до приезда Ленина, так и поведение руководства китайской компартией. В Китае пока не оказалось Ленина, который мог бы вовремя выправить линию компартии, и поэтому, только поэтому судьба революции 1925—1927 гг. в Китае имела другие результаты, чем русская революция 1917 г. Кит айская] компартия помогала китайской мелкой буржуазии дурачить рабочих и революционных крестьян, пока эта мелкая буржуазия укрепляла свой союз с крупной буржуазией, а потом, когда обе части буржуазии вместе расправились с пролетариатом, они распространили свою расправу, конечно, и на компартию.

Разве не та же судьба ожидала русскую революцию 1917г. при продолжении тактики, проводившейся большевистским руководством до приезда Ленина?

А если это верно (а это, несомненно, верно), то не вытекает ли из этого, что отстаивание для следующего этапа китайской революции лозунга «рев[олюционно]-дем[ократической] диктатуры пролетариата и крестьянства» означает, по существу, перенесение в Китай каменевско-рыковской тактики, которую они отстаивали в 1917 г., уже после приезда Ленина, вплоть до после Октября. Ведь ни для кого не подлежит сомнению тот факт, что эта каменевско-рыковская концепция после приезда Ленина логически вытекала из позиции, занятой ими до его приезда. Не является ли поэтому ныне рекомендуемая противниками точки зрения Л.Д.[Троцкого] тактика в Китае логическим следствием сталинско-бухаринской тактики в Китае в продолжение 1925—[19]27 гг. Если лозунг «рев[олюционно]-дем[ократической] диктатуры пролетариата и крестьянства» отстаивается теперь Сталиным и Бухариным, то это еще понятно, но когда этот же лозунг отстаивают товарищи Преображенский и Радек — это уж очень даже непонятно.