Читаем Арктический проект Сталина полностью

Иван Марманов (Обский лагерь) в своей автобиографической книге вспоминал: «Некоторые лагеря, если бы еще убрать заборы, стали похожими издалека на украинские хуторочки из-за белизны побеленных бараков… лагерная жизнь на 501-й и 503-й стройках к 1952 г. очень сильно изменилась. В ларьке можно купить все, что душе угодно, — печенье, масло, сахар, халву, конфеты, табак, сухофрукты. Питание в столовых стало разнообразней. Сейчас, после распада Советского Союза, трудно поверить людям, что рыба сиговых и лососевых пород подавалась к столу заключенных почти ежедневно, что без мяса не обходился ни один день». Иван Марманов, впрочем, делает оговорку, что такое положение дел наблюдалось «не во всех лагерях», а «условия труда и быта в пионерных колоннах даже близко нельзя сравнить с теми, о которых сказано выше. Этим первопроходцам приходилось в мокрой одежде ложиться спать, неделями есть сухари и соленую горбушу, плавить снег на кострах».[65]

Гораздо более нелицеприятную оценку условиям проживания в лагере дает другой заключенный — Александр Сновский (Енисейский ИТЛ). Однако и по его наблюдениям качество питания, бытовые условия в зависимости от конкретного лагпункта сильно разнились: «В Игарке страшно кормили. Варили эту сою. Соя тяжелая, всегда оседала на дне бака. На второе — селедка. Или каша пшенная, водянистая пшенная каша. Естественно, ни в супе, ни в каше — ни масла, ни мяса. Хотя полагалось по нормам. Хлеб — 800 грамм, утром получаешь пайку на целый день. И каждый получал спичечную коробку сахарного песка… Еще на бригаду давали ведро кипятка, иногда его чем-то подкрашивали, это называлось — чай. Вечером на бригаду — ведро супа. В Игарке в лагере у последнего барака, была обнесенная колючкой зона. Зона усиленного режима.

Зона ЗУРа страшная, она не отапливалась. Заключенные спали в своих бушлатах, в телогрейках. Они показывали обмороженные руки, ноги…»[66]

Во второй «столице» Строительства 503 — станке (поселке) Ермаково, по словам того же Александра Сновского, жизнь в лагере оказалась более сносной: «Я не могу точно сказать, что ели заключенные в бараках, потому что я тогда был фельдшером, ел у себя, пробу снимал, мне приносили. Еда в Ермаково тогда уже была нормальная. Не было того ужаса, что в Игарке… У повара были мешки с пшеном, стоял титан, всегда был кипяток. Он варил и раздавал пшенную кашу. Голода в Ермаково однозначно не было».[67]

Несколько иную картину пребывания в станке Ер-маково рисует еще один заключенный Енисейского лагеря — Алексей Салангин. В его рассказе, хранящемся в фондах Игаркского музея вечной мерзлоты, приводятся следующие факты: «Первую зиму зеки провели в палатках, постепенно строили деревянные бараки. Стены в них были выбелены. Нары более комфортабельные. Решеток на окнах не было. В первую очередь в новые бараки заселяли тех, кто перевыполнял ежемесячную норму, из-за этого бараки прозвали «стахановскими». В Ермаково бригады заключенных построили поселок для гражданских, водонапорные башни, пожарку, больницу, ресторан, школу, железнодорожную станцию, перрон, депо. В лагере существовала даже своя доска почета, но без фотографий — с номерами и фамилиями отличившихся зеков. Зато не было кладбищ. Мертвых просто сбрасывали в болота и овраги. Умерших и застреленных в колоннах никто не трогал и не убирал. О трупах заботились дикие животные, которые каждый день, особенно зимой, сопровождали зеков на работу и обратно. Расстрелянных в списках по убытию записывали как умерших от истощения или инфаркта. На работу поднимали по «рельсе» в шесть утра. Отбой давали в 23 часа. Зимой не работали только тогда, когда мороз достигал 55 градусов ниже нуля».[68]

Правда, стоит отметить, что подобный рассказ очевидца встречается только один раз. Остальные бывшие заключенные в своих воспоминаниях такие ужасающие факты не упоминают.

Для лагерной администрации обязанности по созданию приемлемых жилищных и санитарных условий для заключенных не считались главными в повседневной работе, но такие задачи ставились, и их нужно было решать.

С течением времени вместе с другими сторонами лагерной жизни налаживалась и торговля. Росла и покупательная способность заключенных. Так, на Строительстве 503 в первой половине 1951 г. уже при каждом лагерном пункте имелся ларек в зоне или за зоной. В основном заключенным продавались хлебобулочные изделия, мясные и рыбные консервы, колбаса, брынза, сыр, джем, повидло, варенье, махорка, спички, мыло, зубной порошок, носки, чулки, гребешки и т. д. При этом лагерное начальство констатировало, что «мало продавалось для заключенных дешевых папирос, сливочного масла, дешевых сортов конфет, курительной бумаги». Была введена практика продажи через ларьки почтовых марок, открыток, организована продажа полотенец. В некоторой степени допускалась лотошная торговля. В зонах организовывалось дополнительное платное питание.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Советская внешняя разведка. 1920–1945 годы. История, структура и кадры
Советская внешняя разведка. 1920–1945 годы. История, структура и кадры

Когда в декабре 1920 года в структуре ВЧК был создано подразделение внешней разведки ИНО (Иностранный отдел), то организовывать разведывательную работу пришлось «с нуля». Несмотря на это к началу Второй мировой войны советская внешняя разведка была одной из мощнейших в мире и могла на равных конкурировать с признанными лидерами того времени – британской и германской.Впервые подробно и достоверно рассказано о большинстве операций советской внешней разведки с момента ее создания до начала «холодной войны». Биографии руководителей, кадровых сотрудников и ценных агентов. Структура центрального аппарата и резидентур за рубежом.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Иванович Колпакиди , Валентин Константинович Мзареулов

Военное дело / Документальная литература
Правда о допетровской Руси
Правда о допетровской Руси

Один из главных исторических мифов Российской империи и СССР — миф о допетровской Руси. Якобы до «пришествия Петра» наша земля прозябала в кромешном мраке, дикости и невежестве: варварские обычаи, звериная жестокость, отсталость решительно во всем. Дескать, не было в Московии XVII века ни нормального управления, ни боеспособной армии, ни флота, ни просвещения, ни светской литературы, ни даже зеркал…Не верьте! Эта черная легенда вымышлена, чтобы доказать «необходимость» жесточайших петровских «реформ», разоривших и обескровивших нашу страну. На самом деле все, что приписывается Петру, было заведено на Руси задолго до этого бесноватого садиста!В своей сенсационной книге популярный историк доказывает, что XVII столетие было подлинным «золотым веком» Русского государства — гораздо более развитым, богатым, свободным, гораздо ближе к Европе, чем после проклятых петровских «реформ». Если бы не Петр-антихрист, если бы Новомосковское царство не было уничтожено кровавым извергом, мы жили бы теперь в гораздо более счастливом и справедливом мире.

Андрей Михайлович Буровский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История
Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»
Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Эрик Ларсон – американский писатель, журналист, лауреат множества премий, автор популярных исторических книг. Среди них мировые бестселлеры: "В саду чудовищ. Любовь и террор в гитлеровском Берлине", "Буря «Исаак»", "Гром небесный" и "Дьявол в белом городе" (премия Эдгара По и номинация на премию "Золотой кинжал" за лучшее произведение нон-фикшн от Ассоциации детективных писателей). "Мертвый след" (2015) – захватывающий рассказ об одном из самых трагических событий Первой мировой войны – гибели "Лузитании", роскошного океанского лайнера, совершавшего в апреле 1915 года свой 201-й рейс из Нью-Йорка в Ливерпуль. Корабль был торпедирован германской субмариной U-20 7 мая 1915 года и затонул за 18 минут в 19 км от берегов Ирландии. Погибло 1198 человек из 1959 бывших на борту.

Эрик Ларсон

Документальная литература / Документальная литература / Публицистика / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза
Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах
Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

На нашей планете осталось мало неосвоенных территорий. Но, возможно, самые дикие и наименее изученные – это океаны мира. Слишком большие, чтобы их контролировать, и не имеющие четкого международного правового статуса огромные зоны нейтральных вод стали прибежищем разгула преступности.Работорговцы и контрабандисты, пираты и наемники, похитители затонувших судов и скупщики конфискованных товаров, бдительные защитники природы и неуловимые браконьеры, закованные в кандалы рабы и брошенные на произвол судьбы нелегальные пассажиры. С обитателями этого закрытого мира нас знакомит пулитцеровский лауреат Иэн Урбина, чьи опасные и бесстрашные журналистские расследования, зачастую в сотнях миль от берега, легли в основу книги. Через истории удивительного мужества и жестокости, выживания и трагедий автор показывает глобальную сеть криминала и насилия, опутывающую важнейшие для мировой экономики отрасли: рыболовецкую, нефтедобывающую, судоходную.

Иэн Урбина

Документальная литература / Документальная литература / Публицистика / Зарубежная публицистика / Документальное