Арктика в Великой Отечественной Войне

Решительный характер Дёница, его глубокие профессиональные знания и умение вовремя привести технические аргументы вплоть до конца войны надежно защищали морской флот от последствий импульсивных и непродуманных решений Гитлера»[181].

При этом реакция Дёница всегда была подчеркнуто осторожной, вот как она описана в воспоминаниях Шпеера: «На одном из проходивших в начале февраля (1945 года — авт.) оперативных совещаний я был настолько поражен картой с обозначением прорванных во многих местах линий фронтов и бесчисленных котлов, в которых попадали наши армейские группировки, что отвел Дёница в сторону: „Так больше продолжаться не может“. Ответ гросс-адмирала был подчеркнуто краток: „Я здесь представляю военно-морской флот. Все остальное меня не касается. Фюрер как-нибудь найдет выход из создавшегося положения“»[182]

.

Психолог Карина Сарсенова специально для этой книги анализирует характер Дёница и его главные устремления: «Первый в своем роду он выбирает военную профессию. Тоже неспроста: черты эпилептоидной личности выражены в нем очень наглядно. Безопасность для Карла означает порядок. Подсознательно он собирается завоевать весь мир ради своеобразной власти над ним — власти личного понимания порядка. Карл живет прошлым, тем описанием порядка, которое усвоил с детства».

В своих воспоминаниях Дёниц писал о провале операции «Радуга» и его последствиях, действительно демонстрируя упомянутую Шпеером осмотрительность: «В середине января мне в Париж позвонил гросс-адмирал Редер. Он сообщил, что намерен подать в отставку и предложить в качестве своего преемника адмирала Карльса или меня. Он попросил в течение 24 часов дать ему ответ, считаю ли я себя готовым принять такое назначение. Его звонок стал для меня полнейшей неожиданностью. Никто не слышал, что гросс-адмирал Эрих Редер подумывает об отставке. Не знал я до конца декабря 1942 года и о том, что он резко разошелся с Гитлером во взглядах на перспективы использования крупных военных кораблей в операциях против русских конвоев. К сожалению, наш флот не достиг успехов, которых ждал Гитлер, и он в припадке ярости распорядился списать их как не имеющие никакой пользы»[183].

По словам Дёница, гросс-адмирал Редер начал бурно заступаться за свои линкоры, а когда фюрер не пожелал к нему прислушаться, подал в отставку. Тут уже сам Гитлер попытался отговорить гросс-адмирала, но тщетно.

Дёницу на размышления понадобились сутки, после чего он согласился. Редер представил его кандидатуру в качестве одного из двух возможных своих преемников: «Если Гитлер желает подчеркнуть, что подводный флот, по его мнению, имеет первостепенную важность, он выберет Дёница». Так и оказалось.

По части списания в металлолом надводных кораблей глава немецких подводников вовсе не был склонен проявлять необдуманное рвение. Он решил списать только устаревшие или изрядно поврежденные корабли: крейсеры «Адмирал Хиппер», «Кёльн», а потом и старые, времен еще Первой мировой войны, линкоры «Шлейзен» и «Шлезвиг-Гольштейн». При этом Дёниц сохранил линкоры «Тирпиц» и «Шарнхорст», тяжелый крейсер «Принц Евгений» и легкий крейсер «Нюрнберг», а также «карманные» линкоры «Адмирал Шеер» и «Лютцов». В дальнейшем «Тирпиц» и «Шарнхорст», по его замыслу, должны «с боевым охранением эсминцев… сформировать группу для защиты Норвегии от возможной высадки противника, а также, если представится случай, для атаки на русские арктические конвои»[184].

В декабре 1942 года в эксплуатацию ввели очередные новые подводные лодки, и по состоянию на 1 января 1943 года численность подводного флота в Арктике составила 21 субмарину. Однако Дёниц вовсе не горел желанием перебросить все подчиненные ему силы в северную акваторию. Наоборот, он надеялся вывести оттуда хотя бы часть их и еще до «новогоднего позора», в начале декабря 1942 года обращался к фюреру с просьбой освободить подводные лодки, занятые в Арктике, для операций в Атлантике. Дёниц пытался оперировать цифрами результативности, которая в Арктике явно снижалась: «За период с 1 января до 30 ноября 1942 года эти субмарины потопили 262 614 тонн. Такое же число подлодок за аналогичный период в Атлантике отправили на дно 910 000 тонн. Используя эти лодки в Арктике, мы, таким образом, потопили примерно на 650 000 тонн вражеского тоннажа меньше, чем могли бы. Командование подводного флота предвидело такую ситуацию и именно поэтому в январе 1942 года активно возражало против отправки наших подводных лодок в норвежские воды. В результате мы упустили возможность достичь большого успеха, что отрицательно сказалось на наших военных усилиях в целом и явилось дорогим подарком противнику, в особенности если учесть тот очевидный факт, что те же грузовые суда, которые шли в Арктику, предварительно следовали через Атлантику»[185].