Армейские письма к отцу

Присылаемые тобой вырезки я внимательно читаю и вижу, какие умные и серьезные разговоры ведутся сейчас о литературе. Но больше всего меня привлекла одна строчка из статьи Б. Сарнова: «По-моему, поэзия есть высшее проявление человеческой порядочности».

Недавно я читал стихи Евтушенко и понял, что это единственный мне известный поэт, которому идет на пользу то, что в СССР нет «свободы слова». Мне кажется, что если ему позволить писать все, что угодно, он будет писать пошло и дешево.

Еще мне понравилась статья Наумова[34] о Вознесенском. Мне понравился его высокомерный тон, и то, как он высмеял глубоко научные размышления критиков о заурядных стихах Вознесенского. И приведенные им цитаты из малоизвестных «молодых» очень выгодно иллюстрировали статью.

Недавно я объелся халвой и испытал сильные муки, мне обидно, что они происходили от такого благородного и хорошего предмета, как халва.

Да, наконец, на девятом месяце я научился сворачивать цигарку, сдавал в сушилке экзамен, успешно выполнил задачу:

свернул «козью ножку» из 6 пачек махорки и половины газеты «Красная Звезда».

Должен сообщить, что и здесь, на шестерке я стал абсолютным чемпионом подразделения по «рукопашному бою». Это наш особый вид спорта, вроде бокса. И еще вот что: я вдруг загорел. У нас собачьи холода, а я, видите ли, вдруг загорел. Скоро наступит весна, з/к называют ее «зеленым прокурором», начнутся побеги и не будет так скучно.

Большой привет всем, особенно Люсеньке и Ксюше. Пиши.

Сережа.

61

[Март 1963. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат! Ты спрашивал в письме, что случилось со стихами. Дело в том, что с середины февраля я пишу повесть, которая называется «Завтра будет обычный день». Это детективная повесть. Не удивляйся. Там есть и стрельба, и погоня, и розыскные собаки, и тайга, и рестораны, и даже пожар. Меня в этой повести интересует вопрос страха и трусости. И еще о долге. И о том, что кто-то должен делать черную работу. Там много написано про офицера, который всю жизнь проработал в исправительных колониях. Я написал около 150 стр. (от руки), но, очевидно, большую часть выкину, и получится просто длинный рассказ. А стихов я давно не пишу. Написал как-то злобное и плохое стихотворение:

На станции метро, среди колонн,Два проходимца пьют одеколонИ рыбий хвост валяется в углуНа мраморно сверкающем полу.Мы ближе к коммунизму с каждым днемМы запросто беседует о нем.

А в космосе, быть может, среди звездЛетает по орбите рыбий хвост.

Вообще-то у меня ничего нового. Все в порядке. Прочел еще раз фельетоны Лиходеева[35], опять очень понравились. Спасибо. Привет Люсе и Ксюше.

62

19 марта [1963. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат, мама пишет, что собирается приехать ко мне в отпуск. Этого ни в коем случае нельзя допускать. То, что она здесь увидит, лишит ее покоя и здоровья. Я прошу тебя позаботиться, о том, чтоб она не приехала сюда неожиданно, вдруг, не дожидаясь отпуска, который у нее, кажется, в сентябре, а к тому времени я, может быть, буду уже около нее, если у тебя что-нибудь удастся. У меня ничего нового.

Большое спасибо за вырезки. Во всей этой склоке между Прокофьевым и Вознесенским обидно, что Прокофьев, у которого таланта втрое больше, спорит так убого, по-стариковски. Надо бы один раз двинуть против Вознесенского кого-нибудь из уважаемых (Эренбург, Перцов, Шкловский, Чуковский). Ведь не могут же они ему симпатизировать. И после этого прекратить весь разговор.

Жду твоих писем.

Привет Люсеньке и Ксюше. Спасибо за деньги. Да у меня еще и оставалось рублей пять.

Сережа.

63

8 апреля [1963. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат,

пусть тебя не досадует то, что встретились затруднения в Бориных делах, затруднения нормальные, которых я ждал и не обольщался.

У меня все в порядке, стало гораздо теплее, тает снег. Командир хочет послать меня с завтрашнего дня начальником конвоя с одной из бригад, наверное пошлет.

Не сердись, что не писал неделю, командировка была нудная и смехотворно бессмысленная.

Светлана приезжала. Я подробнее написал об этом маме.

Донат, я изо всех сил стараюсь, но не могу придумать, что тебе мне прислать. Я бы, например, очень обрадовался куску шпига. Буду рад пирогу, который обещан и которого я ожидаю.

Скоро, обязательно, напишу подробнее.

Да, если сможешь, то целлофановый мешочек (один) пришли.

Спасибо за все.

Сережа.

Большой привет Люсе и Ксюше.

64

15 апреля [1963. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат,

у меня все в порядке. Ума не приложу, что бы тебе эдакое написать. Среди всякого хлама мы внезапно обнаружили штангу, вытащили ее на дорогу, и появилось новое развлечение.