Армия Наполеона

Современники единодушно отмечали, что пика, будучи, с одной стороны, грозным оружием, имела в то же время ряд существенных недостатков. Пика, страшная для врага, когда ей владели закалённые в боях польские уланы, в неумелых руках была бесполезна. Если даже неопытный кавалерист, вооруженный саблей, мог так или иначе применить ее в бою и надеяться нанести ущерб неприятелю, то неподготовленный боец с пикой в серьезной схватке был просто беспомощен. Дело в том, что парировать прямой удар новичка пикой для уверенного в себе всадника не представляло особого труда: вследствие тяжести и длины пики укол ее был относительно медленным, и место нанесения его видно заранее. Отведенная же в сторону клинком вражеской сабли пика оставляла улана совершенно незащищенным перед его противником, вооруженным обычным холодным оружием. «…В ближнем бою коротким клинком можно действовать с большей легкостью, – писал маршал Мармон, – он более выгоден. При прочих равных условиях гусар или конный егерь побьют улана, они успеют парировать его укол и нанести ответный удар раньше, чем он сумеет защититься»[317]

. Именно по этой причине пика, хотя и очень эффективная в ряде случаев, осталась все же второстепенным оружием по сравнению с саблей.

Напротив, огнестрельное оружие было для кавалериста непременным дополнением сабли или палаша. Драгуны, задуманные в свое время как ездящая пехота, имели на вооружении специальные ружья, являвшиеся, по сути дела, укороченными пехотными ружьями с небольшими видоизменениями. Общая длина драгунского ружья образца 1777 года (усовершенствованного в IX году) была 1,415 м, калибр 17,5 мм, вес 4,275 кг. Почти все параметры, таким образом, были близки к таковым пехотного огнестрельного оружия. Равным образом драгуны имели в своем арсенале штык (общая длина 46,5 см), практически аналогичный тому, которым располагали пехотинцы. Поэтому драгунское ружье использовалось нередко и пехотинцами, и артиллеристами. Нет необходимости описывать его принцип действия и тактико-технические данные. Его замок был абсолютно аналогичен и функционировал так же, как замок пехотного ружья, технические данные были очень близкими. Да и применяли драгуны свои ружья тоже по-пехотному, т. е. в тот момент, когда они спешивались для выполнения той или иной задачи. Отметим лишь, что с 1806 года драгунское ружье состояло также на вооружении карабинеров и гвардейских конных гренадер.

Несколько подробнее мы остановимся на кавалерийском карабине[318]

. Это короткое огнестрельное оружие использовалось гусарами, конными егерями, шеволежерами, а с 1811 года – и кирасирами. В основном наполеоновская кавалерия была вооружена карабинами образца IХ года, однако использовались и более ранние модели – 1786 года и даже 1766-го, особенно часто их можно было встретить в гусарских полках. Основное отличие карабина от ружья – это его размер: общая длина была всего лишь 111,4 см, а вес – 3,29 кг, и способ ношения: карабин носили на пантальере через плечо.

В эпоху Наполеона карабин стал очень распространенным оружием. Достаточно сказать, что с 1802 по 1815 г. мануфактуры империи (Мобеж, Шарлевиль, Версаль, Турин и др.) выпустили 221 420 единиц этого вида оружия[319]

. И это несмотря на то, что его тактико-технические данные сильно уступали таковым у пехотного ружья. Как читатель, очевидно, помнит, при стрельбе из ружья с расстояния в 450 шагов (около 300 м) необходимо было целиться в шляпу неприятеля. Фактически такой способ прицеливания означал предельную для относительно меткого выстрела дистанцию. Из карабина подобным образом надо было целиться уже в 195 шагах (125 м), иначе говоря, дистанция предельной стрельбы карабина была в два с половиной раза меньше, чем у ружья. Тем не менее карабин широко использовался легкой конницей, так как он был незаменим для службы на аванпостах, в боевом охранении, а также в тех случаях, когда кавалеристы вынуждены были вести бой в пешем строю.

Марбо, в 1812 году полковник 23-го конно-егерского, вспоминал о боях на Березине: «…необходимо было перейти мост, но, чтобы его взять, требовалась пехота, а наша находилась еще в трех лье от Борисова. Чтобы заменить ее, прибывший в это время маршал Удино приказал генералу Кастексу спешить три четверти кавалеристов его бригады. Они, вооружившись карабинами и построившись в маленький батальон, должны были атаковать мост. Мы поспешили исполнить приказание и, оставив наших коней на улице под охраной нескольких солдат, отправились к реке. Нас вел генерал Кастекс, который в этом опасном предприятии пожелал быть во главе своей бригады»[320].