Армия Наполеона

Следы революционной бури не могли не сказаться на менталитете этих людей, однако не менее обоснована была и их верность императору, в котором они видели человека, положившего конец анархии и прогнившему режиму Директории.

Нельзя не отметить, что революция произвела глобальные изменения в социальном составе офицерского корпуса. Эти изменения, несмотря на отдельные коррективы, внесенные императорским режимом, полностью сохранили свою значимость в течение всей эпохи Наполеона. К сожалению, подобно тому, как это было с характеристиками солдат, мы принципиально не можем привести точных цифр, характеризующих динамику изменения социального состава офицерского корпуса. На основе сохранившихся послужных списков редко можно достоверно установить, из какой социальной группы происходит тот или иной офицер, а в тех случаях, когда это указано, формулировки большей частью весьма расплывчаты.

Например, что значит «происходит из семьи землевладельцев»? Это может быть и сын богатых буржуа, владеющих крупной земельной собственностью, и выходец из семьи старого знатного дворянства, и просто сын мелкого фермера, решившего так написать о своём происхождении из престижных соображений.

Происхождение младших офицеров (до капитана включительно) французской армии (1814)

[147]

Качественная характеристика, однако, вполне ясна и хорошо видна из приведенной таблицы.

Конечно, эти данные могут рассматриваться лишь как ориентировочные. Необходимо сделать следующее замечание: приведенные характеристики относятся к периоду конца Империи и записывались со слов самих офицеров, поэтому по отношению к истинному положению мы имеем некоторое общее смещение в сторону респектабельности. Очевидно, немало выходцев из крестьянских семей записали себя происходящими из уже упомянутых «землевладельцев», а сыновья рабочих и ремесленников нашли иную округлую формулировку, чтобы избежать указания на свое скромное происхождение.

С другой стороны, хотя теперь принадлежность к старому дворянству и не рассматривалась как недостаток, скорее наоборот, определенное чувство такта, а может, просто осторожность, заставляли многих заменить фразу «из дворян» на нечто более в духе дня, например «сын военного», «из семьи государственного чиновника», «землевладелец» и т. д. Не следует забывать, что рапорт командира части о повышении того или иного офицера мог оказаться на столе маршала… сына конюха или бочара.

Итак, указанные данные нужно рассматривать как опорные, но иметь в виду, что они были, по всей видимости, менее «буржуазными» с одной стороны, процент дворян был, как считает ряд специалистов, почти вдвое больше. С другой стороны, еще более значительным, чем в приведенной таблице, был процент офицеров – выходцев из среды ремесленников, рабочих и крестьян.

Однако, в общем, качественная оценка очевидна: офицерский корпус, где основную массу составляют представители средних классов и более четверти состава были выходцами из семей ремесленников, крестьян и даже рабочих – без сомнений, следствие огромных преобразований во французском обществе, произошедших в эпоху революции. Его облик резко контрастирует как с офицерским корпусом французской армии Старого порядка, так и с командными кадрами других армий подобного типа. Хотя представление о войсках монархических стран Европы с офицерами сплошь из столбового дворянства, конечно, не соответствует истине, тем не менее нельзя не отметить, что шансы для продвижения по иерархической лестнице для лиц недворянского происхождения были там невелики. Интересно, что процент «благородных» в офицерском корпусе французской королевской армии и русской армии 1812 г. совпадает с поразительной точностью. Как уже отмечалось, накануне революции во французских войсках только чуть более 1/5 командных кадров были выходцами из Третьего сословия, остальные 78,8 % офицеров были дворянами[148]. Равным образом современные исследования показывают, что в русской армии начала ХIХ века дворяне составляли 79,2 % от численности офицерского корпуса[149].

Наполеон закрепил в данном вопросе результат революционных преобразований, окончательно поставив крест на делении вооруженных сил по кастовому принципу. Отныне, как написал генерал Фуа, армия слилась в «массу гомогенную и неделимую. Путь от новобранца, призванного шесть месяцев назад до маршала империи проходили, не встречая барьера в образе мыслей и чувств»[150].