Армия Наполеона

Нужно отметить, что в Рейнской армии, где фактически независимо от консула «правил» генерал Моро, также наметились изменения в сторону появления зачатков корпусов и выделения сильного резерва. Однако в армии Моро, несмотря на её многочисленность (103 тыс.) гораздо сильнее были выражены архаические черты: распыленность кавалерии и артиллерии и непосредственное командование самим полководцем резервным корпусом, что отвлекало его от общего управления войсками.

В полной мере наполеоновская концепция организации вооруженных сил на театре военных действий проявилась в 1805 г. с созданием Великой Армии. Название Великая Армия появилось впервые в приказе от 29 августа 1805 г. Этим именем были названы соединения бывшей Армии берегов океана, двинувшиеся в Германию под личным командованием императора. Приказом того же дня фиксировалась и организация этой массы войск, отныне ставшая классическим образцом. Подробное расписание Великой Армии на основе впервые публикуемых архивных документов приведено в приложении VI. Это расписание относится ко второй половине ноября 1805 года, когда наполеоновские полки форсированными маршами шли по дорогам Австрии и Моравии.

Как видно из документа, Великая Армия[277]

насчитывала в общей сложности 176 тыс. человек и была разделена на 8 больших групп войск, названных армейскими корпусами. Семь корпусов существовало в течение всей кампании, и даже после неё, а один – под командованием маршала Мортье – был создан для выполнения конкретной боевой задачи, после чего составлявшие его дивизии были возвращены в свои соединения.

Каждым корпусом командовал маршал Империи, исключение составлял 2-й корпус Мармона, последний получит маршальское достоинство только в 1809 г. Кроме этих восьми корпусов существовало также крупное соединение отборных частей – Императорская гвардия, в которой, как и во всех прочих корпусах, имелись все три рода войск. Наконец, император располагал внушительными массами конницы и артиллерии, не приданных ни одному корпусу. Это была так называемая резервная кавалерия и главный артиллерийский парк.

Каждый армейский корпус состоял из штаба, 2 или 3 пехотных дивизий (минимум из 6 батальонов пехоты, максимум – из 11), кавалерийской дивизии (10–14 эскадронов, кроме 7-го пехотного корпуса, где был всего лишь один полк кавалерии), артиллерии конной и пешей с обозом и нескольких рот саперов и минеров, наконец, 1-й, 2-й, 3-й и 6-й корпуса имели отряды понтонеров. Общая численность корпуса варьировалась от 12 тысяч человек (7-й корпус Ожеро) до 26 тысяч человек (4-й корпус Сульта). В большинстве корпусов пехотные дивизии не имели кавалерии – она была окончательно передана в распоряжение высших эшелонов командования. Более того, кавалерийские дивизии армейских корпусов состояли только из гусар и конных егерей[278] и были призваны выполнять прежде всего функции боевого охранения, разведки и поддержки пехоты в небольших стычках.

Тем не менее данное расписание показывает, что в ряде случаев маршалы получали возможность вводить в состав пехотных дивизий кавалерийские части и, наоборот, придавать пехоту крупным кавалерийским отрядам. Так, в 1-м корпусе Бернадота кавалерийская дивизия Келлермана была временно разделена: к одной из ее бригад был придан 27-й легкий полк. В результате была создана так называемая дивизия авангарда из легкой пехоты, гусар и конных егерей. Однако подобные объединения применялись в основном для корпусов, действовавших изолированно, когда им было необходимо прикрывать свой маневр собственным авангардным отрядом. Нужно отметить, что, когда корпус Бернадота присоединится к главной армии накануне битвы при Аустерлице, кавалерийская дивизия Келлермана снова была слита и действовала отдельно от пехоты.

Основная масса кавалерии отнюдь не распылена по армии, а соединена под общим командованием знаменитого маршала Мюрата. В его распоряжении было 2 дивизии тяжелой кавалерии (Нансути и д’Опуля) и 4 дивизии драгун (Клейна, Вальтера, Бомона, Бурсье), которым была придана так называемая дивизия пеших драгун Бараге д’Илье, в которую входили 4 временных полка[279]. Наконец, кавалерийский резерв располагал несколькими батареями артиллерии. В подобном распределении сил явно прослеживается мысль не только о тактической, но и о стратегической роли конных масс. Драгуны, которых в Булонском лагере обучали для боя в конном и пешем строю, должны были выполнять те функции, которые в XX веке выполняли частично бронетанковые и частично десантные войска, – стратегический прорыв, захват важных пунктов в тылу неприятеля и удержание их до подхода пехотных дивизий, массовые действия на коммуникациях вражеской армии.